Обед в духовке. Будьте хорошими детьми и не шалите.
Мы пошли на парад. Дед и Пилле-Рийн.
Хотя обеда в духовке не было, а папа и мама ведь были взрослые, а не дети.
Пилле-Рийн с дедушкой пошли к поезду.
Это была электричка. Все вагоны снаружи были зелёные и блестящие, а внутри жёлтые. Пилле-Рийн никогда не ездила на таком поезде. А может, он был потому такой новый, что Пилле-Рийн ехала на парад.
В городе, сразу у вокзала, началось интересное.
Дедушка поднял Пилле-Рийн к себе на плечи, Пилле-Рийн подняла над головой воздушные шары. Улица была полна людьми, она вся плыла и
качалась, и Пилле-Рийн плыла и качалась над улицей, рядом с красными флагами, цветами и воздушными шарами. Впереди гремел и сверкал оркестр. Дедушка знал, куда идти, и скоро отыскал людей со своей работы, и все улыбались Пилле-Рийн, и дедушка был такой праздничный и сказал, что сегодня день рождения целого мира.
Потом колонна двинулась с места, и шары Пилле-Рийн запрыгали вверх и вниз. У щеки Пилле-Рийн плыл и шелестел на ветру флаг, так близко, что она могла его потрогать рукой.
Громко звучала музыка, по обеим сторонам улицы стояли дети и с ними много взрослых людей, и все махала воздушными шарами и флажками и хлопали в ладоши, и было так весело, что Пилле-Рийн время смеялась
На краю площади было что-то такое, как огромный стол. И дедушка сказал, что это трибуна. Там кричали: «Да здравствует!» И когда второй раз кричали. Пилле-Рийн кричала тоже.
Потом шествие кончилось. Только позади еще слышалась музыка, и было видно, как идут, плывут, качаются флаги.
Дедушка поставил Пилле-Рийн на землю, и они пошли и сели на скамейку. И дедушка рассказал Пилле-Рийн, почему Октябрьские праздники в ноябре. Получалось так, что по старому календарю сейчас октябрь. Но как это так получилось, Пилле-Рийн не совсем поняла. Дедушка сказал, что он всё это расскажет снова, когда Пилле-Рийн будет ходить в школу.
Новогодний вечер
Елочные украшения
Пилле-Рийн и дедушка шли по улице.
Фонари уже горели, и наступили сумерки. Падал снег. Пилле-Рийн крепко держала дедушку за руку, потому что было бы обидно заблудиться под Новый год в этих огнях и в снегопаде.
Снежинки садились на красную варежку Пилле-Рийн, которая и так была в белых крапинках. И теперь настоящие снежинки перемешались с мамиными, шерстяными.
И на чёрном пальто дедушки тоже были белые крапинки.
В город они приехали, чтобы купить свечи для ёлки. Но Пилле-Рийн хотелось ещё ёлочных украшений. Во всех витринах стояли ёлки, и на них было полно стеклянных шаров – синих, жёлтых, красных и зелёных, и ещё висели блестящие зайцы, пряничные домики, мухоморы… И у двери каждого магазина Пилле-Рийн тянула дедушку за рукав:
– Ну, пойдём, ну, купи!
Но дедушка купил в уличном ларьке только пачку белых свечей и сказал, что ёлка и так красивая. А так как Пилле-Рийн чуть не плакала, то дедушка купил ей ещё коробочку серебряных нитей.
Такие нити Пилле-Рийн могла бы сама сделать из серебряной бумаги от шоколада. Только дедушке пришлось бы купить ещё шоколаду, и притом довольно много.
Теперь в городе дел не оставалось, и пора было возвращаться домой.
Рука Пилле-Рийн сразу повисла в дедушкиной руке. И Пилле-Рийн сказала:
– А Дед-Мороз к нам не придёт, потому что у нас ёлка некрасивая.
Но дедушка ответил:
– Елка ведь зелёная. Почему же она некрасивая?
А Пилле-Рийн сказала:
– Зелёное вовсе и не красивое.
Дедушка ничего не ответил, и они молча завернули за угол, к автобусной остановке. Пилле-Рийн ещё раз сказала:
– Правда-правда некрасивое.
Дедушка улыбнулся, дёрнул Пилле-Рийн за косичку с зелёным бантом и сказал:
– Деревья в лесу зелёные. И трава под деревьями тоже зелёная. И мох. На тёмно-зелёном мху остаются светло-зелёные следы, когда по нему скачет косуля с зелёными глазами.
– А ствол у ёлки коричневый, – сказала Пилле-Рийн. – Разве коричневое красивое?
Дедушка мельком взглянул на Пилле-Рийн и улыбнулся:
– Коричневое и вовсе не красивое.
Тогда Пилле-Рийн сказала:
– А шоколад коричневый.
Дедушка подмигнул Пилле-Рийн и тронул краешек её воротника:
– Белка зимой серая, вот такая. А летом коричневая и прыгает. И орехи, которые она ест зимой, тоже коричневые и щёлкает коричневым голосом. И майские жуки коричневые. И грибы боровики – тоже. Их Пилле-Рийн может есть вместо шоколада.
Тогда Пилле-Рийн сказала:
– Я видела в витрине майского жука из шоколада. И, знаешь, брат Лийзы ел в деревне смолу с ёлки, хотя тётя Юули не разрешала. А мне сунул майского жука за воротник. Только этот жук жёлтый.
Дедушка сказал:
– А жёлтое тоже некрасивое. – И прибавил: – У нашей Пилле-Рийн жёлтые волосы, как смола на ёлке. И издалека Пилле-Рийн похожа на цветок одуванчик, только у одуванчика нет косичек. И потом, он никогда не сердится, потому что похож на солнышко, а солнышко тоже жёлтое, хотя желтое вовсе не красивое.
– Осенью берёзы и клёны жёлтые, – сказала Пилле-Рийн. – И когда листья опадут, земля жёлтая.
А дедушка добавил:
– Только ели в лесу зелёные. И изредка на зелёной ёлке красная шишка.
Тогда Пилле-Рийн сказала:
– А красное красивое. У лисы тоже красный хвост.
Дедушка посмотрел на Пилле-Рийн, сжал ее руку в красной варежке и добавил:
– А некоторые лисы и сами красные.
А Пилле-Рийн сказала:
– Волки серые, а у Красной Шапочки красная шапка.
– Там, в ельнике, – сказал дедушка, – где Красная Шапочка увидела волка, были красногрудые дятлы, только она их не заметила. И земляника была красная, только Красная Шапочка её не собирала. А одна
