(а в России – в битве на Калке (1223), в битве под Коломной в январе 1238 г., на р. Воже (1378), в Куликовской битве (1380). –
Пока спешившиеся войска твердо стояли на своей позиции, ощетинившись пиками, их трудно было сломить. Тупые концы пик часто упирали в землю, придавая ему устойчивость правой ногой, как это советовал Вегеций. Такая чисто оборонительная тактика могла сама по себе привести к победе, как в сражении при Креси, в случае если противник продолжал нападать до тех пор, пока не нарушалась сплоченность его собственных войск. Или спешившиеся солдаты могли одержать победу посредством короткого наступления, следующего за отражением повторяющихся атак, как при Куртре и Баннокберне.
Так как настоящую пехоту, главную надежду средневековых армий, можно обнаружить лишь в бедных регионах вроде Шотландии, Ирландии, Уэльса, Скандинавии и Швейцарии (автор забыл про страны Центральной и Восточной Европы. –
Сражения при Пуатье и Таншбре (1106) – если мы исключим такие менее крупные сражения, как, скажем, при Кошереле и Оре (1364), – являются примерами сражений, имевших место до XV века, которые происходили между конными армиями и в которых обе стороны спешивали всех или большую часть своих всадников. Следует отметить, что в сражении при Таншбре победила та сторона, которая оставила некоторую часть войск конными против полностью спешившегося противника. А при Пуатье решающая контратака Черного принца (Эдуарда) была осуществлена силами рыцарской конницы.
В ходе чисто конного сражения стрельба спешившихся лучников или арбалетчиков была почти бесполезной. Их было легко уничтожить. С другой стороны, когда бой концентрировался вокруг неподвижной массы пехоты, тогда вопрос о превосходстве в мощи стрельбы становился важным. Здесь тактический принцип тот же самый, который повышает значение артиллерии в позиционной войне. Безусловно, средневековый культ доспехов имел тенденцию к принижению значимости стрельбы из лука, но мы уже видели, что полный комплект доспехов стоил так дорого, что никогда не мог бы стать доступным всем. Более того, доспехи для коня редко были в таком же полном комплекте, как доспехи его седока. Соответственно, в типичных случаях средневековых конных атак на пеших (или спешившихся) копейщиков превосходство в мощи стрельбы обычно имело решающее значение. На самом деле так происходило почти всегда.
За пределами Испании, Венгрии и Востока не пользовались приемом ведения стрельбы верхом на лошади. Но этот прием, игравший такую большую роль на закате Римской империи, не был совершенно неизвестен. На гобелене из Байе есть сюжет, изображающий сцену погони и конного лучника. Вероятно, этот прием не использовали широко, потому что агрессивный боевой дух и традиции рыцарской чести вселяли в бойцов желание немедленно напасть на врага и решить вопрос посредством тяжелых ударов.
Когда стрельбу вели всадники, никогда не бывало так, что это делали одетые в кольчуги кавалеристы, умевшие атаковать, как это было на последнем этапе существования Римской империи. В Средние века конница, обладавшая стрелковой мощью, неизменно была венгерской или турецкой легкой конницей, вооруженной луками, или это были испанские копьеносцы. В любом случае не предполагалось, что они будут точно попадать в цель.
Между прочим, существование метательного копья на вооружении у нумидийцев Ганнибала, которое затем перешло к африканским маврам, вторгшимся в Испанию, от них – к испанским христианам Средних веков, а от них – к португальским (не испанским!) тореадорам наших дней, является любопытным примером преемственности, длившейся более почти двух с половиной тысяч лет. И по сей день португальский тореадор уклоняется от нападающего на него быка, проворно поворачивая своего коня, и в то же время он пытается сбить цветную розетку с холки быка при помощи легкого копья, сильно похожего на те копья, которые помогли выиграть сражение при Каннах и подвергли опасности Цезаря в битве при Руспине.
Стратегия в эпоху Средневековья всегда была простой и прямой. Ее первой заботой почти всегда было немедленное проведение сражения, особенно со стороны агрессора, который должен был быстро добиться победы, прежде чем его армия не растает. Если защищающаяся сторона оказывалась явно слабее и хотела растянуть кампанию, то она обычно пряталась за стенами крепостей. Будучи осажденными, ее войска не могли уйти оттуда, разве что к врагу. Обычно защищающаяся сторона сражалась, так как это было делом рыцарской чести защищать своих вассалов от гибели, и та же самая рыцарская честь превращала в сомнительный поступок отказ от сражения на сколько-нибудь равных условиях. С другой стороны, эта простая стратегия часто оказывалась очень правильной, особенно в начале Средних веков. В XIV ве ке необходимость в ней отпала.
Вот и все, что касается общей картины военной обстановки в Средние века.
Мы уже видели, что начиная с III века цивилизация постепенно катилась вниз (с точки зрения своей материальной культуры), и своей низшей отметки в этом падении она достигла в период наибольших набегов викингов в IX веке. После того как викингам и венграм был дан отпор, они были обращены в другую веру и влились в цивилизованное общество, долго спавшие силы Европы начали возрождаться, как будто внезапно пришла весна. Улучшение было многосторонним; историк, изучающий этот период, обычно рассматривает его главным образом в свете нового расцвета папства, который я упоминаю здесь только для того, чтобы напомнить читателю, что политика того времени имела тенденцию обращаться в основном к вопросам религии. Итальянские города, занимавшиеся морскими перевозками, начали вытеснять сарацин из Западного Средиземноморья, а Восточная Римская (Византийская) империя – из Восточного Средиземноморья. Добровольцы текли рекой, желая присоединиться к воинам Реконкисты на Пиренейском полуострове, которые медленно и неуклонно продвигались на юг, в боях изгоняя мусульман из Испании. Но в военных вопросах, да и во всех мирских делах, ведущую роль в этот период весеннего расцвета Европы играли норманны.
Норманнами называли викингов из Скандинавии и их потомков, осевших в других странах. Во Франции христианский мир принял какую-то их часть в свое лоно, поручив их вождям управление довольно большим регионом, который и по сей день называется Нормандией и находится неподалеку от устья Сены, – в 911 году французский король Карл III Простоватый уступил эти земли вождю норманнов Роллону. Этот шаг был абсолютно в духе V века. Однако, в отличие от поселений V века, значительная примесь скандинавской крови в правящий класс (и население. –
Норманны сделали свои армии достойными своего названия. При них стало проводиться точное описание подвластных земель. Была внедрена методика сбора налогов. Так как в основе средневекового налогообложения лежала земля и то, что на ней производилось, требовалась довольно точная землемерная съемка – для того чтобы система налоговых сборов была эффективной. Сборщик налогов – основа основ армии. Вооруженные силы норманнов оставались феодальными, но время от времени они, случалось, нанимали наемников. Можно было мобилизовать феодальные войска большей численности и содержать их более длительное время. Одетая в кольчуги конница, как и везде в Европе, оставалась главным родом войск, но ее тактика усовершенствовалась и стала профессиональной. Пехота, вооруженная луками и др., могла оказывать ей разумную поддержку. К тому же норманны были отличными строителями крепостей. Какие бы земли они ни завоевывали, они густо усеивали их столь прочно построенными укреплениями из камня, что они стоят и по сей день. Подробно их фортификационные сооружения и осадные механизмы мы обсудим чуть позже. А сейчас достаточно будет напомнить вам, что на территории, столь густо покрытой крепостями, боевые действия имели тенденцию превращаться либо в войну внезапных нападений, либо в войну осад.
Здесь удобно вкратце рассмотреть основные детали военной экипировки XI века. Едва ли чем-то особенным она отличалась от экипировки времен Вегеция. Меч был длинным, прямым и обоюдоострым, точно таким, каким был спата, находившийся на вооружении вспомогательных римских войск (наемников) еще с I века. Даже само слово «спата» дошло до наших времен и обозначает «меч» на романских языках («epee» на французском и «espada» на испанском). Метательное копье было достаточно легким, чтобы его можно было держать на вытянутой руке и метать. Даже в XI веке его иногда держали так, что задняя часть
