вы на всё лето? Вот бы мне опять покопать с тобой!
— Ты же знаешь, Володя, что для тебя всегда и место и лопата найдутся. Приходи, я только рад буду. Поставлю тебя лаборантом, мне же легче…
— Не выйдет. На постоянную работу берут, тут думать уже не приходится. Да и по хозяйству дома тоже дел много, матери помогать надо. А так бы пошёл. Хочется! Я ведь здесь раскопки производил, не говорили тебе ещё?
— Пока не слышал. Где же это тебе довелось?
— На площадке. Весной этой, когда плотничал. Мы около девятнадцатого барака яму выгребную копали. Песок там, копать легко. Вот я копаю и смеюсь, что настоящий шурф закладываем, вот-вот сейчас покойника откопаем. Надо мной, конечно, смеяться стали: чего здесь в песке найдёшь интересного? Песок — он и есть песок… А я не зря говорю: ещё с первых штыков приметил, что вроде бы на этом месте пятно какое-то от древней ямы. Тут как раз Юра Нестеров подошёл, он в соседнем бараке живёт, у нас клубом заведует. Помнишь, приходил как-то к нам в ту осень? Подошёл, посмеялся: дескать, опять по раскопочному делу? Ну а я говорю: подожди, вот откопаю сейчас… И понимаешь, как раз в это время лопатой кость задел. Смотрю — вроде бы на человечью похожа. Тут уж я всех из ямы выгнал. Зачистить, говорю, следует, посмотреть, что и как… Мужики, конечно, ругаются, дескать, время идёт, работать надо, а ты тут с костями возишься, чистить их вздумал…
Саша с Вадимом, в момент прихода Володи игравшие в бесконечный бридж, давно оставили карты и слушали его рассказ.
— …Ну, значит, расчистил я его по правилам, скелет этот, замерил, даже компас ребята притащили… Тут народу набежало, столпились все, смотрят. Он, значит, на спине лежал, головой к реке, на запад, и ноги чуть приподняты, градусов на двенадцать. Вокруг угольки и пятно от ямы, в которую его положили.
— А с покойником что-нибудь было? — не выдержал Вадим.
— Особенно ничего, только вот колечко одно с лучиками, вроде бы серебряное. Я его под черепом нашёл, когда разбирать стал… и волосы чёрные, так, пучок небольшой. А кости совсем плохие, и череп рассыпался…
— А колечко, колечко-то где?
— Принёс я его! В школу хотели его взять, да я не дал: затеряете, говорю, а я археологам отдам, когда приедут…
Володя полез за пазуху и достал пакет. Он развернул газетную бумагу, вытащил спичечный коробок, поставил его на стол и осторожно открыл. В нём лежало серебряное височное кольцо — плоское, со щитком внизу, от которого отходили семь лопастей, оканчивающихся расширениями, как будто на них повисли крупные капельки металла.
— Вятичи! — ахнул Саша. — Самые что ни есть… Женщина была.
— Женщина? — переспросил Володя. — Вот я и смотрю, что кости больно тоненькие, слабый человек был… А волосы чёрные, поди, косы.
— Вятичи вятичами, да не совсем, — в раздумье проговорил Вадим, рассматривая находку. — Тут даже и не скажешь сразу: лопасти это или лучи? И вятические кольца побольше да поопределённей… Здесь же сразу как бы и вятичи и радимичи. Похоже, круг здесь и смыкается!
Володя Карцев в раскопанном им случайно погребении нашёл височное кольцо. В те времена женщины ещё берегли мочки своих ушей и украшения вплетали в волосы. Раскапывая курганы на территориях, занимаемых некогда славянскими племенами, известными по летописям, археологи выяснили, что у различных племён были различные типы украшений, в частности височные кольца. У двух славянских племён — вятичей и радимичей, согласно легенде ведущих своё происхождение от двух братьев, Радима и Вятко, пришедших в наши края «из ляхов», — украшения оказались очень похожими. Разница была только в височных кольцах да в тех территориях, на которых их находили. Судя по погребениям, Радим отправился вниз по Оке, а Вятко прошёл севернее, на Верхнюю Волгу. Южные, западные, северные границы этих племён были очерчены довольно точно, а вот восточная граница до сих пор оставалась загадкой.
Вадим полагал, что именно здесь, на Переславщине, могло происходить смешение родственных, когда-то разделившихся племён. И вот это височное кольцо, сочетавшее в себе признаки обоих типов, казалось, подтверждало его догадку.
— Вот, отцы, завтра и начнём копать на этом бугорке! — резюмировал Вадим. — А мы ещё голову ломали, откуда начинать…
— Значит, будете там раскопки вести? — обрадовался Володя.
— А как же! Пока на Польце не начали работать, весь бугор перекопаем! — ликовал Саша. — Ты не слышал, может быть, там кто-нибудь ещё что находил?
Володя задумался.
— Нет, не слышал. Вот только… Может, это неинтересно, я погреб копал под домом своим, ещё давно, так тоже вроде кости попались… Ну, тогда я ничего не знал, внимания не обратил, а потом косарь нашёл — совсем ржавый, разломился он, но большой, с метр будет. Я таких и не видал. Ещё вытащил и удивлялся, кому надо было косарь так глубоко зарывать…
— Да ведь это меч, меч был! — закричал по всегдашней привычке Саша. — Куда ж ты его дел?
— Выбросил, — виновато протянул Володя. — Не знал же я… Потом вот ещё… У Нестерова я спрашивал, он аккурат в девятнадцатом бараке живёт, ну, где я эту женщину нашёл… Говорит, когда в войну на огороде щель рыли, тоже кости находили, колечки какие-то, бусинки… Теперь-то я понимаю, откуда всё это!
— Ай да Володя! — радовался Вадим. — Нашёл всё-таки могильник, который граф пропустил!
— Какой граф? — искренне удивился тот.
И мы рассказали ему, как сто лет назад были раскопаны переславские курганы, как потом перепутали найденные в них вещи и как многие археологи, в том числе и мы, безрезультатно пытались отыскать оставшиеся нераскопанными, чтобы с их помощью разобраться в груде вещей, лежащих в подвалах Исторического музея в Москве.
15
Неподалёку от усольской плотины, на пологом песчаном бугре с одинокой сосной, раскачиваемой всеми ветрами, позади домов протянулись огороды посёлка.
Здесь песок. Бывший когда-то почвенный слой давно уже сдут ветрами и смыт дождями, растёт на песке только картошка, но кто пожертвует этой картошкой, хотя бы ещё и не посаженной, для трёх археологов, поставивших свою лодку в ряд с другими под бугром?
Сдавшись на уговоры друзей, я не очень верил в благополучный исход нашей миссии. Нестеровых я не знал, и потом одно дело вести раскопки, так сказать, на «ничейной» земле, и совсем другое — вторгаться в личное хозяйство… Огород — основа и залог благополучия! Поддерживала только надежда, что
