Исследования и статьи

первом томе академического издания текстов Правды Русской В. П. Любимов ничто-же сумняшеся писал, что «сборник этот в начале 40-х гг. Мусин-Пушкин передал Обществу Истории и Древностей Российских» [ПР, 1940, 277], даже не задумавшись о том, что граф умер еще 1.2.1817 г., а передал этот сборник в Общество значительно раньше, 13 марта 1812 г., как то и зафиксировано в «Дневной записке» заседания Общества от этого числа[556].

Более того, этот пергаменный сборник А. И. Мусин-Пушкин передал не вообще в Общество, а для его публикации, благодаря чему он находился не в библиотеке Общества, а у его председателя П. П. Бекетова, как это выяснил еще К. Ф. Калайдович[557] и документально подтвердил в наше время А. И. Аксенов[558]. Бекетов вывез сборник в 1812 г. из Москвы, благодаря чему рукопись избежала участи библиотеки ОИДР и его собрания древностей. Больше этот сборник к А. И. Мусину-Пушкину не возвращался и после изгнания французов готовился к изданию К. Ф. Калайдовичем, который, как мы помним, пришел к заключению, что этот список Правды Руской не мог быть оригиналом издания 1792 г.[559]

Но когда он попал в собрание А. И. Мусина-Пушкина?

Точный и исчерпывающий ответ на это вопрос дал в 1971 г. А. И. Аксенов, опубликовавший в «Археографическом ежегоднике» обзор эпистолярного наследия А. И. Мусина-Пушкина и, в частности, приписку его в письме от 25 марта 1812 г. к А. Н. Оленину, в которой тот сообщал: «В прошедшем январе (т. е. в январе 1812 г. — А. Н.), будучи в Ярославле, удалось мне отыскать и достать Русскую Правду, весьма древнюю, писанную на пергамене, и к оной присовокуплен торговый договор Смоленского князя с Ригою XII века, весьма любопытный. Вы скоро оный увидите напечатанный в Обществе истории и древностей Российских»[560].

Другими словами, все те сомнения, укоры, удивления и обвинения, которые свыше полутораста лет сыпались в адрес И. Н. Болтина и шире — в адрес «любителей отечественной истории», вызваны недобросовестностью самих критиков, которые не удосужились провести действительное расследование и изучение документов, привыкнув повторять друг за другом одно и то же. Можно ли этого было избежать при добросовестном подходе к исследованию текста? Попытаюсь это показать на деле, тем более, что с работой А. И. Аксенова я познакомился только после того, как провел собственное текстологическое изучение издания 1792 г., сверив публикуемый текст со всеми другими списками Правды Руской, изданными к настоящему времени.

Наиболее важным вопросом в оценке текста, изданного в 1792 г., является вопрос о количестве и характере дополнений, которые С. Н. Валк отнес к вопросу о «разночтениях». И всё же, это две разные вещи. Напомню, что при каждом случае использования другого текста Болтин в предисловии обещал делать соответствующие указания в примечаниях. Действительно, они есть, но немного: всего два. В первом случае в текст внесено слово, во втором — статья.

В статью 1-ю Болтин внес слово «ябетник» и на с. 7 в примечании писал: «Слова сего во всех списках Правды Руской кроме Татищева печатанного при Академии Наук (теперь список Академический I, Краткая редакция. — А. Н.), нет, и которое сей достопочтенный муж признает опискою, вместо „обетник“». Как видно из последующего текста примечания, Болтин решился внести этот термин из печатного списка Правды Руской, т. к., по его справедливому мнению, он расширял круг лиц, охваченных статьей.

Второй случай подобного рода можно видеть на с. 98, где под рубрикой «Статья особая» Болтин поместил статью «О муке». Причина такого отличия объяснена в примечании на с. 99: «Сия статья только в одном списке находится и следует непосредственно под 13-ю статьею, последния главы Владимировых законов, а в прочих во всех нет, и для того мы и не причислили ея к главе, а поставили особно».

Никаких других дополнений текста Болтин не указывает. По-видимому, их не было, т. к. далее мы находим только разночтения, позволяющие определить вид текста оригинала издания 1792 г., а в ряде случаев — и вид списков, которые Болтин использовал для сверки. Количество приведенных разночтений вдвое превышает число, указанное в работе С. Н. Валка. (Здесь и Далее примеры даются в следующем порядке: порядковый №, страница издания 1792 г., № статьи по изданию «Правда Русская, 1940 г.» и текст примечания Болтина.)

1. Стр. 18, (ст. 9): «сыпати конем на рот», а в других списках «сути на рот», что есть одно и тож.

2. Стр. 19, (ст. 9): «метальник», а по другим спискам «метельник».

3. Стр. 47, (ст. 49): «занеж ему было годе, ял и хранил». В другом списке: «занеже ему богодеял и хранил». Перьвое кажется правильнее, но то и другое смысла статьи не затмевает.

4. Стр. 65, (ст. 64): «лезут», в других списках «налезут», то-есть сыщут, поймают.

5. Стр. 71, (ст. 74): «сыпати», в других списках «сути», что тож значит.

6. Стр. 79, (ст. 86): «детьский», а в других местах «детеск», есть пристав.

7. Стр. 79, (ст. 87): «любо запа нань будет, любо прихожение нощное», а в других списках: «любо ли запа нань будет, ли запа не будет, любо прихожение нощное».

8. Стр. 85, (ст. 98): «задница». Во всех списках слово «задница» поставлено вместо «сстаток», а сие только в одном; но то и другое есть одно и тож, сиречь наследие, наследственное имение.

9. Стр. 90–91, (ст. 107): «пособят». В других списках «помогут», сиречь кого по суду оправят.

Если эти примечания показывают внимательность, с какой Болтин относился к тексту и спискам, отмечая даже незначительные отличия («лезут» — «налезут»), то следующие два являют пример уважения к тексту рукописи, достойный самых взыскательных археографов. Речь идет об ошибках в тексте.

10. Стр. 22, (ст. 13): «вратайном». На стр.23 примечание: «надо бы написать, следуя правописанию „в ратайном“, тоесть в земледельческом, ибо „ратай“ по Славенски земледелец». Однако Болтин не решается на исправление.

11. Стр. 63, (ст. 61): К тексту «продаст ли господин закупа обель» Болтин дает примечание: «Здесь не достает частицы „за“, которая будучи пропущена писцом весь смысл статьи затмевает». Иначе говоря, Болтин читает текст как «продаст ли господин закупа за обель», что отражено лишь в переводе и примечании, но не в самом тексте.

Такое отношение к тексту для Болтина является правилом, что можно видеть по трем другим примерам, в примечаниях не отмеченным.

12. Стр. 24, (ст. 17): в. тексте «за кормиличу» — не исправлено, хотя в примечании написано правильно «кормилица».

13. Стр. 53, (ст. 53): в тексте можно видеть рядом два написания одного и того же слова — «возметь» и «возме(т)», т. е. в первом случае полная форма, а во втором с выносным «т», что в оригинале было связано, по-видимому, с концом строки.

14. Стр. 68, (ст. 68): сохранена описка писца в раздельном написании «оу видят».

Утверждение С. Н. Валка, что «Болтин по своему разумению соединяет в одно целое разнородные по своему происхождению части текста»[561], оказывается в вопиющем противоречии как с цитированным предисловием, так и с замечанием Болтина, которое находится на стр. 37–38 издания 1792 г. и касается § XVIII «О своде» (ст. 36). Вот что он пишет: «Сия статья есть следствие XVI статьи, как ясно смысл и содержание ея показывают, а потому и должна была состоять с нею нераздельно, или непосредственно по ней следовать, но неразумием переписчиков поставлена особе и в месте неприличном».

Тем не менее, несмотря на такую уверенность, Болтин только указывает свое мнение в примечаниях и оставляет статью на том же месте, как она стояла в списке. Иными словами, он поступает так же, как в отношении частицы «за» в статье 61 (см. выше), не позволяя себе ни малейшего вмешательства в текст, как бы он ни был уверен в такой необходимости.