вопиющие анахронизмы, безусловно снимает вопрос об авторстве этого Софония, объясняя устойчивое упоминание его имени в тексте памятника этим самым «поведанием», т. е. посланной от рязанского князя вестью о выступлении Мамая на Русь и его планах, однако не дает никаких оснований считать его автором какого-то недошедшего до нас «поэтического сочинения о Куликовской битве», как это сделала Р. П. Дмитриева, (
190
Наиболее объективное изложение событий и анализ источников см.:
191
Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 19.
192
Пространная летописная повесть «О побоище, иже на Дону…» // Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 17–20. См. также:
193
«В приходской церкви Рождества Богоматери, разбирая колокольню сей церкви, называемой Старым Симоновым <…>, в царствование Екатерины II нашли древнюю гробницу под камнем, на коем были вырезаны имена Осляби и Пересвета: ныне она стоит в трапезе, а камень закладен в стене».
194
195
ПСРЛ, т. 15, вып. 1. Пг., 1922, стб. 139–141; ПСРЛ, т. 18. СПб., 1913, с. 129–131. в дальнейшем текст используется по изданию: Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982 (далее —
196
[
197
198
ПСРЛ, т. 4. Новгородская четвертая летопись, вып. 1. Пг., 1915, с. 311–320; вып. 2. Л., 1925, с. 321– 325. Далее текст приводится по [Ск., 16–24]. См. также:
199
200
201