ними доходят до вооруженных конфликтов, совсем недавно Ноттингем принадлежал всемогущему канцлеру, но после того, как принц Джон захватил его со своими сторонниками, Ноттингем снова за ним, и теперь у канцлера есть все основания ненавидеть этого нового шерифа, что будет распоряжаться в его бывших владениях…
Хильд вытянул руку, палец с обгрызенным по-простонародному ногтем уперся в горизонт и сковырнул там что-то темное.
— Сэр Гай, — произнес он с чувством, — вон ваш Ноттингем.
Гай даже привстал в стременах, стараясь рассмотреть вырастающую далеко впереди некую постройку. Хильд понял его нетерпение и, хлестнув усталую лошадку, заставил ее перейти в галоп.
Под копытами стучит сухая твердая земля, словно перенесся в Палестину под ее нещадное иссушающее и приводящее в исступление солнце, хотя здесь небо привычно закрыто тучами, а воздух никогда не сможет обжечь лицо.
Сердце сжалось, вместо обещанного города всего несколько десятков разбросанных вокруг приплюснутого холма домиков, коровы пасутся прямо между домами, а на самом холме руины замка, огромного и величественного… От крыши не осталось даже поперечных балок, дверей и окон нет, верх обращенной к небу стены разрушен, словно под ударами могучих камней из баллист или требушетов, а массивные камни скатились по склону к основанию пологого холма, что уже и не холм, а небольшая возвышенность посредине зеленой долины.
Кони перешли на шаг, Гай рассматривал домики и сараи с одинаковыми крышами из соломы, пахнет конским и коровьим навозом, доносятся мерные удары молота по железу, несет кислым со стороны дубилен, строения уходят за ту сторону холма, но сам городок мал, нет даже деревянной стены…
И все же он смотрел на деревню со смешанным чувством разочарования и нежности, те же гогочущие гуси на дорогах, как и в тот день, когда он покидал Англию, и те же куры, старающиеся обязательно перебежать дорогу перед скачущей лошадью или повозкой.
Все деревянное, как и принято у саксов и датчан, только кузница сложена из камней, больших, серых и неопрятных, закопченных даже снаружи.
Они поднялись на холм, провожаемые любопытными взглядами горожан, которых не отличить от сельских жителей.
Хильд нервно хохотнул, глаза его округлились, как у молодой совы.
— Здесь?.. Хотите здесь жить?
Гай пробормотал хриплым голосом:
— Конечно, не хочу…
— Откажетесь?
— Я уже принял, — ответил он с неохотой и подумал, какого же дурака свалял. — Кроме того, это был приказ…
— Но вы же рыцарь короля Ричарда!
Гай ответил с невеселой неохотой:
— Его Величество король изволил оставить на время своего отсутствия Англию на лорд-канцлера Лонгчампа и своего брата принца Джона. Так что я обязан выполнять приказы…
— Но это велел только принц Джон!
Гай двинул плечами.
— Но лорд-канцлер не возражал?
— Но и не подтвердил? — спросил Хильд. — Да, я слышал, принц медленно, но верно оттесняет Лонгчампа от руководства Англией. Так что да, лучше слушать принца?
Гай огрызнулся:
— Слушают того, кто отдает приказы. Я видел, что на троне сидит принц Джон!
Он соскочил на землю, бросил послушнику повод и вошел через дверной проем, где по бокам на месте металлических скоб рыжеют только широкие пятна, а на земле размытые дождями горки ржавчины. Внутри еще больше упавших сверху и раскатившихся камней, даже не видно, какой здесь пол.
В соседней комнате, это обширный зал, так же голо, мрачно и мертво, только под подошвами захрустел высохший звериный помет. Уцелел только остов замка да одна из башен, хотя и она без крыши, просто высокая каменная труба, устремленная в серое негостеприимное небо.
Двери в башню тоже нет, он вошел, поколебался, но рискнул на всякий случай попробовать подняться по узкой винтовой лестнице. Выстроено правильно, нападающим подниматься правым боком, а щит на левой оставался лишним грузом, в то время как защищающиеся встретят атаку именно левым, укрывшись щитами…
К его удивлению, лестница вывела к верхней площадке, только выйти туда не рискнул, пара прогнивших досок не выдержит даже волчонка. Правда, вот прямо под ногами засохший лисий помет, то ли звери поднимались сюда из любопытства, то ли пробовали достать отдыхающих здесь перелетных птиц.
Когда он спустился, Хильд уже бродил, переступая через мелкие камни и перелезая через большие глыбы, по залу и осматривался, задрав голову.
— А где кони? — спросил Гай.
Хильд мотнул головой.
— Там, за стеной.
— Нашел коновязь?
— Нет, придавил повод камнями.
Гай сказал недовольно:
— Смотри, если убегут — сам будешь ловить. Здесь вблизи деревни хоть какие-то есть?
— И не одна, — сообщил Хильд с готовностью. — Однако это область Данелага, ваша милость!.. Все крестьяне свободные люди, вам здесь никто не служит.
Гай поморщился.
— Тогда какой смысл в этом огромном наделе земли?
Хильд возразил:
— Не скажите, ваша милость. Вон тот лес — ваш, озеро тоже ваше. И ездят из некоторых земель напрямик через ваши. Можете брать плату за топтание.
Гай отмахнулся.
— Сам знаешь, я этого делать не буду. Ладно, посмотрю, что здесь за подвалы…
— Я подожду вас здесь! — крикнул Хильд.
— Трус, — обвинил Гай. — Привидений боишься? А еще монах.
— Привидений не существует, — ответил Хильд с достоинством, — Господь их запретил! А вот крыс за наши грехи нам оставил в напоминание. Они здесь даже весьма реальные, ваша милость.
Гай уже не слушал, впереди черный провал, широкие ступени, ведущие в темноту, сказал нетерпеливо:
— Дай-ка факел!
— Сейчас-сейчас зажгу…
Выбивал огонь он долго и неумело, Гай хотел было взять огниво из рук монаха, но наконец искра упала на смоченную маслом паклю, вспыхнул огонь.
Держа его на вытянутой руке, чтобы не обжечься, он спустился по крупным ступеням, повел факелом в стороны, разгоняя темноту.
Глава 10
Этот замок продолжает удивлять: самым подходящим для жизни помещением оказались именно эти подвалы. Целые залы. В одном обнаружилась уцелевшая коллекция пыточных инструментов, от простых щипцов до настоящей дыбы, правда, с перегнившими или обрезанными ремнями, а еще несколько небольших комнат с сохранившимися дверьми из толстых четырехгранных прутьев из закаленного
