Беннет сказал с готовностью:
— У нас никто из них не спит!.. Только вот…
Он умолк, как и Гай, насторожившись, к замку во весь опор скачет всадник в кольчуге до колен, на голове шлем, конь крупный, таких покупают для сражений, а не для упряжи.
И хотя всадник один, в этом неспокойном мире даже одинокий человек может представлять опасность.
Меньше всего Гай ожидал увидеть Дарси Такерда, но это именно он, мальчишка, которому он тогда разбил рот, вот и сейчас видно шрамик на верхней губе.
Все трое молчали, а тот торопливо спрыгнул с коня, подбежал к Гаю и красиво преклонил колено, ладонь правой руки приложив к сердцу, левой упираясь в колено. Голову покорно склонил и так остался.
Гай посмотрел на него, на Беннета и Аустина, те пожали плечами и смолчали.
Гай нахмурился, поинтересовался холодно:
— И что это значит?
Дарси вскинул голову, лицо молодое, в глазах непонятные им страх и отчаяние.
— Ваша милость, я умоляю вас взять меня в оруженосцы!
Гай поморщился, отрезал холодно:
— Разве гонец вашего отца не привез мой ответ?
— Он привез, ваша милость…
Гай рыкнул, распаляясь гневом:
— И что? Моего слова «нет» уже недостаточно? Граф высокомерно полагает, что я буду делать то, что возжелает его светлость?
— Но, ваша милость…
— Молчать, — сказал Гай резко. — Вы когда-нибудь слышали о твердом мужском слове?
— Ваша милость!
Гай повторил четко и раздельно:
— Я в оруженосце не нуждаюсь! У меня нет богатого замка, нет обучальщиков… многого нет, что необходимо для воспитания молодого оболтуса. К тому же мне кажется, вы уже так обучились у барона Тошильдера, что вам теперь хоть кол на голове теши.
Дарси, не поднимаясь с колен, вскричал:
— Ваша милость! Я клянусь выполнять все ваши приказы! Беспрекословно! По первому же слову!
Беннет буркнул:
— А надо по взгляду!
Дарси вскрикнул моментально:
— По первому взгляду, жесту! Я буду угадывать ваши желания!
Гай чувствовал нарастающее раздражение и неудобство, по-настоящему сильный не любит, когда перед ним униженно стоят на коленях, вообще не нуждается в таких явных и подчеркнутых знаках подчинения.
— Но все-таки, — сказал он с нажимом, — почему?
— Мой отец считает вас одним из лучших рыцарей Англии!
Гай хмыкнул.
— То отец, а вы ведь себе на уме, у вас свои взгляды, и вы уверены, что тот старый дурак ничего не понимает?
Дарси взглянул на него неожиданно твердо.
— Мой отец не старый дурак. Он участвовал во Втором крестовом, прошел там же, где шли вы с королем Ричардом! И потому, наверное, он о вас такого высокого мнения.
Беннет пробормотал:
— Думаю, не только потому…
Он окинул выразительным взглядом юное румяное лицо со шрамом на губе, полученным вовсе не в бою за правое дело. Щеки Дарси вспыхнули, он было потупил взгляд, но превозмог себя и вскинул голову, вперив в шерифа умоляющий взгляд.
Гай проговорил медленно:
— Давай начистоту. Что-то мне кажется, ты недоговариваешь самое важное.
Дарси сказал торопливо:
— Я все сказал!
Гай поинтересовался:
— И даже можешь поклясться святой Богородицей?
Дарси вздрогнул, поежился, опустил взгляд и пробормотал:
— Ну… какие-то мелочи, может быть, и упустил…
Беннет и Аустин заинтересованно поглядывали то на шерифа, то на бывшего оруженосца барона Тошильдера.
— Знаешь, — сказал Гай, — я не родился шерифом и никогда им не был. Даже не думал, что стану. Но раз уж стал, то стараюсь соответствовать. А это значит, я должен чувствовать, где мне врут, чтобы успевать предотвращать преступления. И вот, представь себе, уже вижу, что врешь. Врешь, стоя на коленях и вот так невинно глядя в глаза.
— Но я не вру, — взмолился Дарси.
Гай отступил на шаг, лица закаменело, кивнул помощникам.
— Проследите, чтобы этот лжец покинул наши земли. Если будет упираться… можете немножко побить.
— Это мы с удовольствием, — отозвался Беннет бодро.
Аустин широко заулыбался, они подхватили Дарси вдвоем, подняли на ноги, но тот отчаянным рывком вырвался и снова упал на колени, теперь уже на оба.
— Ваша милость! — вскричал он отчаянно. — Да, я соврал!.. Отец сказал, что если не сумею получить у вас рыцарские шпоры, то лишит меня не только наследства, но даже имени! Я могу потерять имущество, но быть вычеркнутым из нашего славного рода…
Из глаз хлынули слезы и побежали блестящими струйками по щекам. Гай оторопел, никогда не видел, чтобы слез было так много, даже девушки не ревут так отчаянно. Впечатление такое, что все накопленные с детства слезы выплеснулись вот именно сейчас.
— Значит, — произнес он с отвращением, — дело в деньгах…
Дарси поднял к нему залитое слезами лицо, в глазах отчаянная мольба, вскричал торопливо:
— Нет!.. Я обойдусь без них!.. Но честь? У меня отнимут честь принадлежать к великому роду!
Беннет и Аустин поглядывали уже в нерешительности, Аустин вообще выглядит смущенным, а Беннет повернулся к Гаю.
— Ваша милость…
Гай огрызнулся:
— Что?.. Ради того, чтобы он получил свое, я должен жертвовать своими интересами?
Беннет предположил:
— А если не жертвовать?
— Это как? — спросил Гай зло. — Рыцарь обучает оруженосца всем премудростям, начиная с владения оружием и кончая благородным обхождением! А это займет время и усилия!
— А если не займет? — спросил Беннет. — Он будет с нами, и если ничему не научится, находясь с вами рядом и слушая вас, его в самом деле стоит вычеркнуть отовсюду.
Аустин, даже не промычавший ни слова за все это время, повернулся к Гаю.
— Ваша светлость, — громыхнул он. — Даже если спровадим сейчас, отец его снова пришлет, как только до него докатится весть о вашей победе на турнире!
Беннет подтвердил:
— Здесь победы ценятся!
Гай повернулся к коленопреклоненному и, чувствуя, что делает очередную крупную глупость в жизни, сказал сухо:
