— Понимаю, — пробормотал Гай. — Но все равно у меня недостаточно сил, чтобы справиться с шайкой Робина Гуда. Говорят, у него в лесу целый лагерь, обнесенный высоким частоколом и даже рвом. И все его разбойники — прекрасные лучники, привыкшие браконьерствовать в королевском лесу.
Сэр Хенрик сделал знак молчаливому слуге долить в кубок, потом долго держал его в обеих ладонях, словно согревал, наконец поинтересовался брезгливо:
— Робин Гуд… это тот трус, что отказался идти с другими лучниками в святой поход освобождать Гроб Господень, а остался грабить в родных краях?
— Да, сэр.
Он сказал раздраженно:
— Да, помню. Прекрасный стрелок из лука, умелый боец на палках… такого могли бы обучить пользоваться и мечом. Или хотя бы боевым топором. Но трус устрашился идти в чужую землю, где опасности, голод, болезни, внезапные нападения в ночи…
Гай сказал почтительно:
— Вы правы, сэр. А здесь он сам нападает внезапно. На безоружных.
— Сволочь.
— Все так, сэр. Потому особенно любит нападать на священнослужителей, которым запрещено даже носить оружие, а не то чтобы пользоваться им. А чтобы оправдаться, везде рассказывает, что монахи всегда с деньгами!
— И что, народ верит?
— Конечно! Простой народ всегда готов поверить худшему. Никто не хочет признаваться в лени или трусости, всяк говорит, что другие наворовали, а вот он такой честный, потому и бедный…
Граф хмыкнул.
— Ну, это я везде слышал.
— И будем слышать, — сказал Гай с тоской. — Почему человеческая натура такая? Не понимаю… Насколько вы, сэр Хенрик, можете помочь своими людьми в таком нужном деле, как очистка леса от разбойников?
— Ну, — ответил граф с той осторожностью, которую Гай от него никак не ожидал, — это зависит…
— От чего?
— Что именно вы задумали.
— Истребление, — сказал Гай. — Вообще-то я хотел бы только своими силами, но у меня всего сорок человек, это достаточно для победы, но недостаточно, чтобы перехватить всех убегающих. А нужно выжечь это осиное гнездо дотла!
Граф подумал, кивнул.
— Хорошо. Разузнайте, где находится этот Робин Гуд, какие у него пути отступления и где их надо перекрыть… и тогда договоримся о дне великой охоты.
Глава 7
Вернувшись, он застал прямо во дворе спорящих людей, даже Беннет и Аустин что-то доказывают друг другу. Он прислушался, сделал знак не обращать на него внимания и узнал вскоре, что слуги графа Хардвина столкнулись на дороге с людьми барона Бернара Дельмера и, пользуясь численным преимуществом, потребовали, чтобы те уступили им дорогу. Люди барона воспротивились, тогда слуги графа набросились на них, избили и бросили на обочину дороги, после чего красиво и гордо проехали с победой мимо, насмехаясь над поверженными.
Те вернулись и пожаловались барону. Барон Дельмер, сам могучий воин и собравший под свое знамя крепкую дружину, пришел в ярость, поднял всех на ноги и велел идти к Бурбугу, замку графа, а сам с конным отрядом ринулся первым, где осадил замок и потребовал предстать перед судом.
Беннет посмотрел на Гая вопросительно.
— Что делать будем?
— Это же прекрасно! — воскликнул Гай с облегчением. — Хоть что-то за сегодня не бьет по голове!
— А что прекрасного?
Гай покачал головой.
— Ты же видишь, барон, несмотря на славу жестокого бойца, не пошел разорять владения оскорбившего, а требует, чтобы тот явился в суд и ответил за своих людей!..
Беннет пробормотал:
— А если не явится?
— Сейчас же бери коня, — велел Гай, — и скачи в замок графа, пока он не послал барона к черту. Велишь от имени королевского шерифа немедленно предстать перед судом и защищать свои права. Иначе он противопоставит себя не только барону, но и королю! Все понял?
Беннет сказал поспешно:
— Да-да, надо успеть до того, как пошлет барона… Иначе гордость заставит сопротивляться уже и нам.
— Именно, — сказал Гай. — А у нас, к сожалению, нет средств принуждения. Мы такая вот особенная власть — больше на словах да на гоноре.
Беннет умчался, Гай лихорадочно продумывал, как удастся разрешить конфликт, с судьями вообще не имел дела, только знает понаслышке, как работают подобные суды.
— Будь за главного, — велел он Аустину, — если что понятное — решай сам. Если сложное — пусть обождут, я ненадолго.
— Это мы знаем, — ответил Аустин понимающе.
Что-то в его голосе заставило Гая насторожиться.
— Что знаешь?
— Что не задержитесь, — сказал Аустин и добавил на правах работающего в одной упряжке: — Пора бы вам завести какую-нить для утех… Здесь в селах есть такие сочные!
Гай сказал замученно:
— Это ты везде успеваешь, а я уже забыл, когда последний раз ел и спал по-людски…
Аустин проводил взглядом, пока шериф на своем пепельно-сером коне не исчез в сером тумане внизу у подножья холма, повернулся и отправился в башню. Кому надо, тот сам явится, а сейчас можно поспать за себя и за шерифа.
Гай примчался в село, велел подать ему коронера и констебля, оглядел критически, но мужики, с виду заслуживающие доверия, да иные бы и не удержались здесь, все на виду, за каждым шагом сельчане наблюдают строго.
— Ваша милость?
— Ребята, — сказал Гай чистосердечно, — будет, скорее всего, суд. Но не над Джеком, что по пьяни набил морду Питу, а кое-что похлеще. Граф Хардвин и барон Дельмер будут тягаться, так что нужно обеспечить малое жюри присяжных, очень авторитетное, чтобы в случае проверки не оказалось в нем заинтересованных, вы поняли?
Джек Короед, коронер, в задумчивости почесал лохматую голову.
— Да, такие суды не часто, не часто… Тут, главное, не набрать в жюри знатных лордов, их немало в округе…
— А зачем нам знатные? — удивился Гай. — Выбирайте среди крестьян-фригольдеров, они на каждом шагу. Главное, чтобы их годовой доход равнялся сорока шиллингам или превосходил, а других ограничений нет.
Коронер сказал несчастным голосом:
— Лорды всегда требуют, чтобы их судили равные…
Гай настороженно спросил:
