сперва зародился в одном из самцов, тот и передавал свои гены дальше, среди его потомства часть унаследовала его способность мыслить… ну, на том же уровне, хотя большая часть оставалась просто животными.
Эта способность к мышлению сперва присутствовала только у мужчин, так как им надо как-то общаться между собой при охоте, строить планы, договариваться, что и как кто сделает, чтобы завалить мамонта. Так длилось достаточно долго, целую эпоху, несколько сотен тысяч лет, но наконец способность мыслить удалось развить и у женщин…
Этим и объясняется с одной стороны однообразие основных генов, так называемого стержня: все мужчины – потомки того первого пещерного мыслителя, а вот женщин брали всяких-разных, потому в потомстве появилась такая пестрота.
У нас за обедом вспомнили, почесали язычками, только Люцифер выслушал и горько вздохнул:
– Жаль, межвидового скрещивания не происходит! Иначе вот у Маринки вполне мог бы оказаться длинный лисий хвост и остроконечные ушки. Представляешь, как здорово?
Корнилов посмотрел на него с подозрением:
– Ты на что намекаешь? На содомию?
Люцифер выставил перед собой ладони:
– Остынь! Не думаешь ли, что пещерные жители так уж придерживались норм морали христианства, которые придут через миллион лет?
Урланис потянулся, зевнул:
– Да, а у Антонины сиськи были бы, как у козы…
Люцифер махнул рукой и сказал безнадежным голосом:
– Ну вот, опять свернули на сиськи… Раньше какие-то чудаки говорили, все дороги ведут в Рим! А теперь в какое место?
– Ну, – сказал Урланис с достоинством, – зато теперь говорим правду. Что на уме, то и на языке. Хотя уверен, эту правду генетикам сказать не дадут. Насчет того, что мужчины были разумные, а женщины – нет. Неполиткорректно. Все-таки мы многие правильные вещи засовываем подальше в угол, чтобы не обидеть кого-то их непотребным видом.
– Думаешь, появится опровержение?
– Точно. Другая группа ученых сообщит, что по их уточненным данным этот процесс произошел одновременно. Ну, к примеру, тупая и ни разу не грамотная обезьяна родила близнецов: мальчика и девочку. И обе… или оба оказались разумными! В общем, мутация. Мутацией можно объяснить все на свете.
– Слишком натянуто…
– Ну и что? Зато политически верно.
Кириченко повертел головой, задумался, держа в руке наполовину обглоданные бараньи ребрышки.
– Интересно, как повернут в конце концов нашу работу…
Все посмотрели на меня, я сдвинул плечами.
– Уже поворачивают. Все. И как хотят. Но нам что? Мы должны работать, а на этих поворачивателей класть, как композиторы кладут на музыку.
Глава 2
По заказу Эльвиры бригада техников привезла и установила новейшее оборудование сканирования в комнате, которую по старинке называем отделом кадров.
Не все успели поставить чип расширенной связи, но вовсе не потому, что террористы, просто не успели, некогда, другим были заняты, времени не хватило, в общем, довольно стандартное оборудование прошлого поколения, что-то типа усовершенствованного детектора лжи.
Последние годы это стандартная процедура приема на работу. И никакого ущемления прав, не хочешь, не проходи, вон дверь, свободен. А кто хотел бы поступить, для такого обязательно подключение к мозгу, дабы просмотреть настоящее положение, а не нарисованное в хвастливом резюме.
Стремительно уходят в прошлое такие понятия, как устроиться по блату, получить откат, пристроить родственника и прочее-прочее. Для того чтобы видеть ясную картину, с кем имеют дело, в отделах кадров и устанавливают сложное дорогостоящее оборудование, стационарное, чтобы можно было связаться без встраиваемого чипа.
Когда техники фирмы-изготовителя настроили, отчитались, получили мою подпись и отбыли, Эльвира сказала мне заговорщицки:
– Ну что, шеф… опробуем?
Я дернулся:
– Ты чего?
– Надо же перепроверить, – объяснила она, улыбка на полных губах хитро-загадочная. – А то вдруг что не так… Давай, я в кресло, а ты начинай смотреть, что у меня в голове и в чернющем сердце, как говорили гадалки.
Я помотал головой так решительно, что уши захлопали, как у большой охотничьей собаки.
– Ни за что!
– Почему?
– Такое увижу, – сказал я с ужасом, – ночи спать не буду!
Ее глаза чуть сузились, она в самом деле стала похожа на хищницу.
– Это может быть, – произнесла она с расстановкой, – но по другой причине…
– Какой?
– Увидишь, – пообещала она, – кого теряешь…
Кириченко и Люцифер тут же принялись опробовать аппаратуру, восторгались, заговорили, что уже вот-вот, уже скоро начнем переселяться в компьютеры, оба фанаты этой идеи, как вот, к примеру, Урланис – фанат полностью биологического тела, но генетически модифицированного, чтоб и не болеть, и голым на мороз, и на дно моря, и даже в открытый космос, чтоб на Марсе яблони сажать…
– Шеф, – сказал Кириченко приглашающе, – первый шажок? А на второй уже будем наполовину на харде?
Я промолчал, что для меня идея насчет переселения человека в компы полный бред. Другое дело – сращивание с ним человека. Это началось еще в седой древности, когда научились складывать два и два, сдвигая щепочки или камешки. А когда появились деревянные счеты, был сделан гигантский скачок к полуавтоматизации процесса. Потом появились электронные калькуляторы, а теперь вон у каждого огромный объем информации на винте, что, вообще-то, дико, когда есть мгновенный доступ в инет из любой точки планеты.
Но мы консерваторы, по старинке больше доверяем тому, что «наше». Потому и громоздятся дома петабайтные внешние харды, а самые недоверчивые тратят большие деньги на их миниатюрные варианты и носят с собой, как добавочные мозги, без которых современный человек уже как бы и не человек, потому что соображает медленнее, долго ищет информацию, не успевает вовремя сориентироваться в лавине новостей и выбрать нужное.
Эльвира понаблюдала, что уже наши вникают в инструкции, говорят о тонкостях, о которых техники не упомянули, на громкие голоса прибежали из своих норок Маринка и Антонина, тоже любопытствующие, на меня поглядывают с опаской, вдруг с грозным ревом погоню обратно арбайтен, но я настороженно всматривался в Эльвиру, что-то подозрительно ласкова, едва не мурлыкает, я, вообще-то, с женщинами схожусь трудно, а с этой вообще как среди высоковольтных проводов.
– Ты здорова? – спросил я с беспокойством.
Она приподняла брови:
– А что, цвет лица не тот?
– Нет, но… ты какая-то сейчас… не хищная.
Она улыбнулась, покачала головой:
– Ошибаешься. Я всегда хищница. Думаю, тебе об этом, наверное, уже все уши прожужженили.
Я ответил настороженно:
– Пока нет… А прожужженят?
– Странно, – удивилась она. – По мне же все видно с первого взгляда! Значит, решили, что ты сам все
