Рахитичный пулеметчик провизжал громче:
– Вот-вот!.. Вы должны все выслушать!
– Послушаю, – отрезал я, – сколько могу. Давайте быстрее, пока вас не разогнали дубинками.
– У нас свобода и культура! – завопил он. – Разве в этой стране не демократия?
– Загораживаете дорогу, – пояснил я.
Бравые омоновцы, поигрывая дубинками, закрылись щитами и начали вытеснять демонстрантов с проезжей части. В прошлый раз, когда разгоняли демонстрацию шахтеров, была лихая драка, пришлось трижды вызывать подкрепление, но с этими справлялись легко, разве что кого-то огрели по голой заднице, а один омоновец, как я заметил, ухитрился одному засадить дубинку в зад по самую рукоять. Тот почему-то не обрадовался, а дико завопил про нарушение прав человека и женевские договоренности восьми президентов.
Пулеметчик-заморыш заговорил быстро, спеша, из-за чего его визг напоминал уже не просто кастрированного, а попавшего под колесо автомобиля поросенка:
– В Реальном Мире совершенно не отражена реальность, в которой живем! Это недопустимо, это возмутительно, это нарушение Конституции и культуры!
Я поморщился.
– Слишком долгое предисловие. Кто вы? Что вы представляете?
– Я, – сказал он гордо, – в Реальном Мире дарк авенджер по имени Торквемада, советник лидера клана Вендженс самого Анисима!
Где-то слышал эти имена, мелькнуло в голове. Кто-то из наших говорил как о достопримечательности баймы…
Всю эту странную демонстрацию вытеснили ко мне на тротуар. По проезжей части поползли автомобили, все сигналили, вспыхивали блицы фотоаппаратов. Толпа ко мне оказалась слишком близко, хотя ее и сдерживали, меня стало подташнивать от гнилостного запаха. Я морщился и задерживал дыхание.
– Ну и что? – спросил я сквозь зубы, стараясь не дышать глубоко.
– Мы, – продолжил он громче визгливым, как скрежещущая по асфальту жестяная банка, – нетрадиционное меньшинство, которое отстояло свои законные и неотъемлемые права быть трахаемыми мужчинами в этом мире. Теперь настаиваем, чтобы эти высшие достижения цивилизации и культуры были перенесены… или отражены… в Реальном Мире!
Я обалдело помолчал, спросил тупенько:
– А ваш клан… Вендженс… он что, из этих… нетрадиционных?
Он поморщился:
– Пока не весь. Трое-четверо пока еще традиционные, но мы их уломаем. Но дело не в этом…
– А в чем?
Торквемада сказал жарко:
– В Реальном Мире не предусмотрены совокупления с мужчинами! А мы настаиваем, чтобы нас трахали, чтобы мы могли обслуживать мужчин оральным сексом, чтобы нас били и обращались как с женщинами, как с грязными шлюхами…
– Э-э, – сказал я предостерегающе, – по-моему, вы торопите события. Настоящий, в смысле, разносторонний секс только с семидесятого лэвела, а в игре пока ни один человек еще не достиг даже шестидесятого!
В толпе, сжатой омоновцами, раздались возмущенные вопли. Меня буквально прижимали к двери. Я боролся с тошнотой, этот Торквемада в жизни не чистил зубы, из его рта воняет хуже, чем из помойного ведра, которое не выносили с полгода. Я чуть не потерял сознание, когда он дохнул на меня со словами:
– Мы читали проспект и мануал!.. Там только традиционные виды секса!.. А это оскорбительно для высоких культур, ибо только когда меня дерут в зад, я чувствую достижения нашей цивилизации и сравнительно высокой культуры!
Второй, который в женском платье и с большим кольцом в носу, промычал тупенько:
– И я… когда я обслуживаю мужчин… это… вижу культуру.
Я вздохнул.
– Вы тоже из Вендженс?
– Да, – ответил он гордо. – Я тоже дарк авенджер, меня там зовут JustWarrior. Здесь я могу это… ну… орально-генитальным способом, а в игре – нет… Мы добиваемся прав и культуры!
Господи, и это существо о культуре, мелькнула бешеная мысль. Гиммлер при слове «культура» хватался за пистолет, а я бы и от пулемета не отказался. Наверное, к Гиммлеру в офис ломились такие же?
– Хорошо, – сказал я, – ваши пожелания я передам разработчикам. А они посмотрят, смогут ли воплотить такое в… жизнь.
Торквемада завопил:
– Не в жизнь, а в байму!.. В жизни нас постоянно трахают, здесь культура на сравнительной, да, а в байме еще нет этих признаков культуры!
– Я все передам, – пообещал я и, толкнув вращающуюся дверь, вернулся в холл. За мной попытались проникнуть Торквемада и Джаст, но бдительно наблюдавший за происходящим швейцар мгновенно заблокировал дверь. Гомосек и трансвестит попали в ловушку, бешено стучали, кривлялись и что-то орали,
