– Но ты же сам показал, как брать информацию из инета! Кстати, а ты знаешь, что его называют Интернетом и пишут с большой буквы?
Глаза ее смеялись.
Дверь гаража поднялась, джип привычно выкатился и предупредительно распахнул дверь с левой стороны. Я добавил команду голосом, джинн извинился и поспешно распахнул дверь и справа.
– Садись, – сказал я. – Это транспортный дракон нашего мира.
Она выждала, когда я сяду за руль, а затем довольно ловко, копируя мои движения, скользнула на соседнее сиденье. На лице безмерное удивление, глаза расширены, но спросила довольно храбро:
– А он и летать может?
– Нет еще, – ответил я. – Это неапнутый дракон.
– Ух ты… молодой еще? Как его зовут?
– Ну… просто дракон, – ответил я. – Еще не придумал имя.
– Когда любишь своего пета, – сказала она понимающе, – долго не можешь придумать имя, ищешь самое красивое!
Я выехал из ворот поселка, охранник бросил любопытствующий взгляд, что-то не помнит, чтобы ко мне кто-то приезжал, надо будет перепроверить списки, а я подумал в очередной раз, что надо бы поставить темные стекла. Обычно их ставят те сексуальные экстремалы, которые заставляют женщин заниматься с ними оральным сексом, когда машина идет в левом ряду, но я так давно уже считал себя асексуалом, что только чувствовал удовлетворение, когда на посту ГАИ видят мою машину насквозь и даже не требуют снизить скорость, а этих с темными стеклами постоянно тормозят и обыскивают с пристрастием: чего прячешь, гад?
Когда выехали на магистраль, Азалинда широко распахнула чудесные глаза, на лице восторг, даже хорошенький ротик раскрылся в безмерном удивлении. Я поглядывал на нее искоса, чувствуя нежность, как к выпавшему из гнезда птенчику. По сути, что делает человека человеком? Так называемая разумность? Так по мне моя кофемолка, знающая две тысячи триста способов приготовления кофе, куда разумнее дворника, что утром будит жителей дома трехэтажным матом, когда гоняет голубей, засравших ступеньки подъезда! Во всяком случае, я предпочту общаться с интеллигентной кофемолкой, вежливой стиральной машиной и тактичной кухонной плитой, чем с некоторыми… да кой хрен некоторыми. Очень многими представителями вида, который якобы звучит гордо уже по умолчанию!
А вот хрен вам, по умолчанию. По мне кофемолка больше человек, чем эта пьянь… Азалинда – чудесный замечательный человек, даже лучше, чем человек, мы в лучшие моменты своей жизни способны создавать нечто лучшее, чем мы сами, но мы не в состоянии все время жить хорошо и достойно, нам нужно обязательно поваляться и в говне, а вот созданные нами шедевры остаются, остаются образцами чистоты и одухотворенности.
Азалинда во все глаза рассматривала рекламные плакаты. Мы недавно поставили на сервер механическую память некст-ген, это позволяет НПСам набирать информацию отовсюду, куда дотянутся, анализировать и пользоваться в соответствии с моментом.
Пока я поглядывал на нее, любуясь точеным профилем и гордо вздернутыми четко очерченными скулами, джип на большой скорости съехал с окружной на Варшавку, нас завалило на бок, Азалинда пугалась и смеялась разом. Пошли древние светофоры, когда же избавятся от них, Азалинда начала спрашивать, почему вдруг все останавливаются, но быстро умолкла. Я проследил за ее взглядом и понял, что уловила связь между разноцветными огоньками вон в той штуке и движением потока машин.
Умница, подумал я ликующе и в то же время с холодком вдоль хребта. Быстро обучается. А что она якобы не человек… Но нужны ли нам на самом деле, именно на самом деле, а не в красивых декларациях, интеллектуалы в нашем окружении? Мне без разницы, живые люди или вирты все эти дворники, лифтеры, слесари и прочий обслуживающий персонал. Ну, это понятно. Даже лучше, если бы они были виртами.
Ладно, пойдем дальше, Все эти пешеходы на улицах, в кафе, водители в автомобилях и пассажиры в автобусе, который я обогнал… Какая мне разница?
Я остановил машину перед зданием, где наш офис, а когда мы вышли, наш «дракон» отъехал и встал в тесный ряд между мерсом Кулиева и лимузином Скоффина. Автоматическая парковка позволяет втискивать машины так, что между ними остается миллиметр зазора, а это возможность загнать на стоянку на десять машин больше.
– Пойдем, – сказал я, – познакомлю с другими демонами нашего мира.
Она остановилась, на лице некоторая озабоченность.
– А как они посмотрят на меня?
– В смысле, не сожрут? – уточнил я.
– Нет, – ответила она, – но, как я поняла, я первая в вашем мире демонов?
– Совершенно верно, – ответил я. – Пойдем, все тебе будут рады.
В дверях она спросила озабоченно:
– А меня у тебя не отнимут?
Я воскликнул с укором:
– Азалинда! Разве ты еще не поняла, что я один из самых могущественных демонов этого мира?
Она счастливо улыбнулась и, гордо вскинув голову, ведь она всецело принадлежит такому могучему существу, прошла через холл, провожаемая озадаченными взглядами охраны, все засмотрелись на ее прелестные остроконечные уши. Я поддерживал ее под локоть, направляя движение.
Лифт взметнул на этаж, двери распахнулись, выпуская нас в сверкающий мир высоких технологий. Я провел Азалинду в свой кабинет, она осматривается со страхом и любопытством, щеки раскраснелись от возбуждения, в глазах звезды, я видел в них растущую гордость, что она принадлежит именно мне, у которого вся эта мощь, перед которым даже двери распахиваются от великого почтения сами.
