К разговору подключились Кулиев и Ворпед, тут же придвинулся вместе с креслом Николай, он на нем разъезжает с грохотом по всему офису, как на бронированной инвалидной коляске. Даже Аллодис бросал какие-то реплики, хотя знаю его любовь к любым выяснениям, я слушал внимательно, снова отметил страшную усталость каждого, написанную прямо большими буквами, у кого в глазах, у кого на лбу.
– Ребята, – проговорил я наконец с тяжелым сердцем, – теперь и я вижу… мы замахнулись на такое, что не потянем.
– Что такое? – спросил Кулиев испуганно.
– Вся эта всемирная история, – ответил я. – Дело даже не в том, что не уложимся в графики… а не уложимся, уже видно. Все студии не укладываются, мы не одни такие, но… как бы это… мы замахнулись даже на больше, чем нужно. Объясню-объясню, не кипятись! Несмотря на то что всем хотелось охватить все эпохи, начиная от простого кочевья, а далее – через рабовладельческий строй идти к миру нанотехнологии, но давайте скажем, положа руку на сердце, почему разрабатываем охотнее всего Средневековье?
Аллодис сказал осторожно:
– Причин много. Но повод ли это, чтобы вот так резко ломать уже утвержденный план…
Я покачал головой:
– Нам его спустили не из правительства. Даже не Иисус, Мухаммад или Моисей дали… Сами составили, сами и поменяем, потому что работа идет, лучше начинаем понимать, что делаем и во что ввязались. А ввязались, вернее, замахнулись на то, что лучше оставить на аддоны. Если к тому времени вообще не передумаем. А сейчас, сегодня же, сворачиваем все работы по доисторическим и технологическим эпохам, все силы – на Средневековье! К счастью, практически все и так работали над сеттингом Средних веков.
Кирич заговорил мягко:
– Позвольте мне пару слов? Ребята, вы бы посмотрели на свои лица! Как будто крушение всех сокровенных планов… Ничего подобного! Писать баймы и книги – много общего, а я видел, что все новички обычно замахиваются на нечто глобальное и… с треском проваливаются под лед. Профессионалы трезво взвешивают свои силы. И хотя сил и умения у них намного больше, но они выбирают небольшой участок для действия. Зато их мир получается цельным, упругим, компактным. Новичок, ошалев от свободы, тащит в свой роман героев с мечами, драконов, принцесс, пришельцев из будущего и космоса, динозавров, сумасшедшего ученого, вампиров и бледных мутантов, машину времени и оживших фараонов… а это не есть гуд. Сейчас я хочу поздравить вас с взрослением. С переходом в профессионалы! Да, вы переходите в этот момент, когда беретесь сосредоточить все силы на выгодном для вас участке и сделать полноценную байму…
Скоффин буркнул мрачно:
– Мы еще не отказались от полноценного мира.
Кирич возразил с непривычной мягкостью:
– Огромный – не значит полноценный. Слишком огромный начнет распадаться на куски. Делайте Средневековье, а все остальное, как верно сказал наш шеф, можно будет добавить в аддонах, если такое желание еще останется. Зато основная игра получится более ударной!
Николай сказал с тоской:
– Но сколько работы коту под хвост!
Я возразил:
– Не так уж и много, давай по-честному. Все выкладывались в средневековый мир, а на остальные эпохи у нас все больше эскизы да идеи. И те довольно смутные. Ребята, мне тоже тоскливо… Как будто сам себе обрезал крылья! Но, что делать, мы делаем виртуальный мир, но сами живем по законам рилайфа, увы.
Поступили в коммерческую продажу первые образцы «электронной бумаги». Цены кусаются, да и разрешение пока слабое, но я прикинул наши возможности: идем пока, тьфу-тьфу, с опережением своих же завышенных обязательств и сроков, пока еще горим на работе. Переговорил, сторговался, убедил пока передать нам на правах лизинга, и через неделю специалисты торжественно доставили и заклеили большой участок стены этой электронной бумагой.
Слабое разрешение, увы, не компенсируется увеличенной площадью экрана, зато можно, не вставая из-за стола, рассматривать свое творение и на большом экране. Все-таки у нас байма некст-ген, к моменту ее выхода уже у многих будут экраны повышенной емкости. Правда, все предпочли все же свои настольные дисплеи, а на стену выводят только спорные моменты, когда решение принималось либо после жаркой дискуссии, либо после моего унтер-пришибеевского окрика.
Дольше всех разглядывал стену в электронной бумаге Николай.
– А помнишь, – сказал он неожиданно, – двушки?
Я не понял, переспросил:
– Двухкопеечные, что ли?
– Нет, двести восемьдесят шестые.
– А-а-а… я застал их, застал. Экраны размером с почтовую открытку, да еще и предохранительные сеточки перед ними, чтобы спасаться от жесткого излучения, сумасшедшие скорости в три мегагерца, дискеты на семьсот килобайт…
– А игры помнишь?
– Это диггеры да шамусы?
– Ну да. И арканоиды всякие. Помнишь, как играли? Все ночи напролет…
Николай заулыбался мечтательно, сказал медленно:
– Мечется шарик под твоими пальцами, что-то там сшибает, а ты переживаешь так, как не переживешь за наводнение, что вчера затопило треть Индонезии… Что там эти сто тысяч утонувших, когда у тебя не получается перескочить с шестого лэвела на седьмой! Сердце колотится, адреналин стекает в туфли, ни о
