Вяземайт слабо улыбнулся:
– О, если бы это было так!
– Что с Придоном? – потребовал Аснерд.
– Он просто бормочет о своей Итании. Его сжигает внутренний жар. Такое бывает…
Аснерд нахмурился, пробурчал:
– А может, это что-то с магией, да?
– Я бы не утверждал…
– Магия, – отрезал Аснерд. – Мне Олекса рассказывал, как Придон внезапно побил кентавров, разогнал дэвов, разнес их храм, уничтожил весь их город. Что еще, как не магия?
Вяземайт покачал головой:
– Не магия, Аснерд. Не магия.
– А что?
– Нечто повыше магии.
Долгое время брели молча, загребая ногами снег. Потом снег исчез, земля под подошвами звенела сухая, чистая, а солнце жарко палило обнаженные головы.
– Что такой нахмуренный? – спросил он Вяземайта.
– Да так, – ответил Вяземайт, – гляжу на Придона… Черт, он как укор! Рвет жилы, а ноша-то неподъемная… наверно. Такой дурак… нет, такой безумец, что я просто не знаю, плакать ли, глядя на него, смеяться навзрыд… или завидовать.
Аснерд безмерно удивился:
– Завидовать? Его мукам?
– Муки тела укрепляют волю, муки сердца очищают и возвышают… не знаю, наверное, всего – от кончика ушей до грязных ногтей. Признайся, всем нам выпадает такая возможность хотя бы раз в жизни. Увидеть волшебный цветок на краю пропасти! Рискнуть приблизиться и сорвать… Но я, как и все, предпочел сорвать простой цветок, который рос в моем же селе на той стороне улицы. Теперь он в моем доме, дал плоды: пятеро сынов и три дочери, но… вот я тогда, выбрав добрую и послушную жену… которую взял без этой крови из носа, не надрывая жилы, не потерял ли возможность любви великой?.. Пусть со всеми этими муками и страданиями?
Аснерд подумал, спросил с недоумением:
– Это ты о чем? Неужели о той, вертлявой и языкастой… как ее, даже имя забыл!.. Что постоянно дразнила всех, ее не любили… Так это ж было сто лет назад!
– Ну и что? – возразил Вяземайт. – Она у меня и сейчас перед глазами.
Аснерд опешил, но Вяземайт, ничуть не смущаясь своей дурости, шел, сильно прихрамывая, по снежной борозде, чем-то неуловимо в этот момент похожий на Придона. Аснерд крякнул, махнул рукой, отстал. Неужели только ему, воеводе, повезло сразу и бесповоротно: жена досталась красивая, умная, верная, добрая и вообще лучшая из всех женщин! Никаких страданий, душевных мук.
Он догнал, спросил по-деловому:
– Ты лучше скажи вот что… Как думаешь, почему эти вылетели встречать нас таким скопом?
Вяземайт ответил сварливо:
– Тебя только сейчас это заинтересовало?
– Нет, я же видел, как ты струхнул. И начал вилять, а спиной никогда к ним не поворачивался. Даже Придон насторожился, не сказал, что рукоять у нас.
– Думаешь, поверили?
– Вряд ли… но пока рукоять не увидят, у них будут сомнения. А вдруг в самом деле не сумели добыть или же добыли, но спрятали где-то там в горах?..
– Думаешь, Тулей вот так решил…
– А ты что думаешь? – ответил Аснерд вопросом на вопрос.
– Дело умных, – сказал Вяземайт спокойно, – предвидеть беду, пока она не придет. Дело храбрых – сражаться с бедой, когда пришла. Я беду предвидел?
– Предвидел, предвидел… – пробормотал Аснерд нехотя.
– Ну вот… Сражайся. Ты ж у нас самый храбрый!
– Я не самый храбрый, – буркнул Аснерд. – Я самый добрый. Сколько бы ты меня ни дурил, а я все еще тебя ни разу не прибил.
– Аснерд, что ты говоришь! – ужаснулся Вяземайт. – Как это ни разу?
Аснерд сказал мечтательно:
– А так… Как-нибудь, когда доберемся до озера или речки, я тебе покажу… Прямо на берегу так измордую, чтобы живого места не осталось! Брошу в воду, вытащу, снова измордую. И так много-много раз… Нет, хар-р-рошим даром тебя снабдила родня!
Вяземайт отодвинулся и пошел на пару шагов в сторонке.
