– К сожалению, – ответил маг со вздохом, – у нас тоже. Иные времена, иные нравы.
К нему подошел молодой помощник, которому Куцелий что-то пошептал на ухо. Маг с сомнением покачал головой, жестом отослал, а мне сказал с неловкостью:
– Мой смышленый ученик говорит, что подвигов героев обычно хватает на три Книги Деяний Великих и Славных. Если, конечно, вы свершите еще пару квестов… или хотя бы один, то не придется укрупнять буквы. Разве что расстояние между главами пошире, а каждую часть с новой страницы… Мне не хотелось бы, чтобы писцы привыкали халтурить!
Я пожал плечами:
– Если, конечно, второй квест будет поинтереснее.
– Обещаю, – сказал он поспешно.
– Тогда я постараюсь не растягивать, уложите все в эту книгу.
– Все обещаю, – повторил он. – Все-все.
Перед магом почтительно раскрыли огромную книгу с толстым латунным переплетом. Весом не меньше чем в полтонны, каждая страница из кожи молодого теленка. Чтобы полистать такую, надо сложение иметь, а у мага с виду одно вычитание.
Страницы зашевелились как наэлектризованные, встопорщились, начали листаться сами, очень удобно, старому магу не надо даже на перелистывание расходовать слюни. Страницы иногда замирали на мгновение, но, повинуясь движению брови, торопливо шелестели дальше. Я видел, с каким напряжением острые глаза старого мага впились в мелькающие значки.
Я ощутил, что меня трогают за браслет на запястье. Куцелий смотрел большими восторженными глазами. Приложив палец к губам, прошептал:
– Не надо отвлекать мастера.
Я отдвинулся на шаг, сказал тоже негромко:
– Давай, крякай.
Его глаза блудливо опустились. На полу вспыхивал крохотный дымный след, описывая зигзаги, пытаясь спрятаться в щели между половицами, откуда все-таки дуло, доносился писк и пахло окотившимися мышами.
– Э-э… – промямлил он, – я разве говорил, что хочу что-то сказать?
– Да ладно тебе. Я ж варвар, а мы хоть не шибко мудрые, зато чуткие.
Он помялся, спросил свистящим шепотом:
– Скажи, герой… почему ты не бросился сразу к королеве? Выполнив квест, герой обычно сразу к королеве…
Я запнулся, в самом деле, почему? Может быть, потому, что для меня королева все-таки… королева. Хотя умом понимаю, что королева так же ходит в сортир, тужится и пользуется бумажкой, но чувства отказываются этому верить. Королева – это…
В затруднении смотрел на Куцелия, не зная, как объяснить, что такое для меня королева. Его нижняя челюсть потихоньку отвисала, глаза расширились. Похоже, я в самом деле выгляжу варваром, который сохранил кодекс чести, а к королеве все еще относится свято!
Мы оглянулись на мага, тот все еще усилием мысли гонял страницы. Причем взгляд совсем не был бараньим, как становятся у наших телекинетиков, которые у себя на кухне усилием воли сковородки гнут, а на людях им перышко сдвинуть всегда мешают то ли солнечные пятна, то ли эти, которые обрабатывают блендомедом.
– Я пока что введу вас в суть дела, – сказал Куцелий шепотом. – Садитесь вот сюда… Осторожнее, у вас такой вес, такой вес!.. И ни капли жира, восхитительно.
Я опустился в кресло, что сразу затрещало под не по-магски могучим телом. Куцелий следил за мной напряженно, с облегчением перевел дух, когда я расслабился и откинулся на спинку.
В его руке появился желтый свиток, похожий на царскую грамоту, видны следы воска и отпечатки пальцев спешащего писца, мол, еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя.
– Там за морем, – сказал Куцелий негромко, но нараспев, – там Империя Шести Мечей, в которую входит королевство Трех Щитов, царство Четырех Копий и герцогство Одного Коня… Ага, еще и баронство Семи Заколдованных Плащей. За Империей Шести Мечей лежит империя Восьми Золотых Стремян, в которую входят двенадцать королевств… я их сейчас перечислю со всеми землями, герцогствами, грамотами, пэрствами и сэрствами…
Почему-то это перечисление королевств и герцогств, которое еще вчера заставило бы сердце биться чаще, сейчас вызвало какое-то странное чувство. Одна моя половина жадно прислушивалась, а другая начала шевелиться, ерзать задом по ставшему шероховатым креслу, рискуя загнать занозу размером со шприц наркомана.
– Нельзя ли на потом?
Он с великим удивлением воззрился на меня поверх грамоты, похожий на суслика, выглядывающего из норы:
– Что?
– Ну… это перечисление.
– Нельзя, – ответил Куцелий значительно. Он указал наверх. – Почему-то Тот очень любит все это перечислять. Иногда даже не по одному разу. Нас тоже заставляет… э-э… очень подробно и в деталях, хотя, честно говоря, кто это запоминает?
Я не понял, о чем он, сказал тупо, потому что неварварскость моей эпохи заставляет ответить даже на риторический вопрос:
