Рано утром он проснулся от веселых голосов за окном. Томас, обнаженный до пояса, умывался возле бочки с водой, а смеющаяся Чачар сливала ему на руки, норовила плеснуть на белую, как у женщины, спину, но в рельефных мышцах, где под лопаткой темнели два сизых шрама. Все же рыцарь трусливо взвизгивал, отпрыгивал: ледяная вода из подземного ключа.
Олег отошел от окна на цыпочках. Доспехи рыцаря громоздились на широкой лавке – вымытые, блестящие, начищенные явно не рукой Томаса. Огромный меч висел на стене, зацепленный на двух железных крючках. Перчатки рыцаря, покрытые стальными пластинами, – на подоконнике, рядом – цветы. А только вчера вечером женщине грозила жуткая участь, а рыцаря сутки назад распинали, жгли железом, пытали… Великие силы жизни боги вложили в человека! Видать, трудную судьбу уготовили.
Хлопнула дверь, Томас вошел улыбающийся, взъерошенный.
Крупные капли воды блестели на его белой коже, не тронутой южным солнцем. Темное лицо выглядело словно украденное от другого тела – полоска загара резко обрывалась на горле.
– Как спалось, сэр калика?
– Спасибо, хорошо, – ответил Олег. Он внимательно смотрел на рыцаря. – У тебя круги под глазами. Впрочем, ты можешь остаться, отдохнешь.
– А ты?
– Поеду после завтрака, – ответил Олег лаконично.
Томас смотрел смущенно, торопливо оделся, бесцельно прошелся взад-вперед по комнате.
– Сэр калика… Мы оба едем на север. Может быть, доедем вместе хотя бы до Константинополя? Тебе его не миновать, как и мне. Все дороги из Азии ведут через этот второй Рим – лишь там смыкаются Европа и Азия!
– Зачем это тебе?
– Сэр калика, буду откровенен. Дело в этой женщине.
Олег пристально посматривал на молодого рыцаря.
– Что ты хочешь с нею делать? Продать? Мы отогнали насильников, но не можем остаться, сторожить ее невинность.
Томас сказал несчастным голосом:
– Она… вверила себя нам. Ее муж или покровитель – я не разобрался, а допытываться не стал, – убит неделю назад. Коней увели, она застряла в этом доме. Умоляет увезти из этого страшного места.
Олег подошел к окну, посмотрел поверх двора и Чачар на зеленую долину, оливковую рощу, кудрявый кустарник, синее безжалостное небо без намека на дождь, пожал плечами:
– Меня не умоляла.
Томас выглядел несчастным, он и был несчастным.
– Сэр калика… мне достает хлопот с чашей. Может быть, ты?
Олег принес из второй комнаты колчан, быстро проверил стрелы, забросил за спину. Томас с отчаянием на лице смотрел, как этот странный паломник очень профессионально поправил перевязь, вытащил из-под лавки двуручный меч.
– Ты как хошь, – ответил Олег, – а мне не до женщин.
– Она не женщина! Жертва. А мы просто обязаны помочь. Разве твои боги не велят помогать слабым?
Олег бросил острый взгляд на рыцаря:
– Но ведь у язычников все плохо?
– Не настолько же!
– Сэр Томас, я ищу спасения для всех людей на свете.
– И даешь погибать им по отдельности?
Олег помолчал, спросил отрывисто:
– Что хочет твоя женщина?
– Моя?.. Сэр калика!
– Ладно, не твоя, но она думает иначе. Чего ждет от тебя?
– Просит довезти до любого большого города.
Олег подумал, нехотя двинул тяжелыми, как валуны, плечами.
– Два дня пути… Завтра к вечеру будем там. Потерплю. Потом отдам тебе коня – с твоим железом нужен заводной. Запасной то есть.
– А ты?
– По старинке, пешком.
Томас не понял, как можно идти пешком, когда есть на чем ехать, но смолчал, не желая сердить соратника.
После обильного завтрака – Чачар вывалила на стол все, что было в запасах, – Олег пошел к лошадям. От мародеров осталось шесть лошадок, трех оседлал в запасные, самую красивую подготовил для Чачар, женщины благородного происхождения – так очень хотелось считать Томасу.
