В глазах Олега была глубокая симпатия. Он прижал ее к груди, нежно гладил огромной ладонью по затылку, как обиженного ребенка.
– Будут останавливать еще?
– Ты сокрушил всех, – ответила она тихо. – Остальные в Совете не вмешиваются.
– Больше нет трюков? – спросил он.
– Нет. Ты победил, проклятый…
Продолжая гладить, левой рукой пробежал кончиками пальцев по ее изящному поясу. На миг их глаза встретились. Усмешка волхва стала шире. Он вытащил тонкую, как игла, шпильку, переломил между пальцами. Обломки звякнули о пол и растаяли ядовитым дымом.
А в правой руке Олега уже блеснул золотой гребень. Ее черные, как воронье крыло, волосы, блестящие, освобожденно рухнули на ровную спину водопадом черного злата. Олег небрежно уронил гребешок. Томас ахнул. Гребешок превратился в оранжевую, как расплавленное золото, ящерицу со вздыбленным гребнем от затылка до кончика хвоста. Красные глаза сверкали злобно, как угольки. Оскалив пасть, ящерица метнулась к сапогу волхва, но тот с маху прижал другой ногой. Слабо хлопнуло, будто лопнул крупный рыбий пузырь. Из-под двойной подошвы выбрызнули мелкие паучки, шмыгнули под камни.
Олег засмеялся, вынул из розовых, созданных для поцелуев ушей женщины серьги, бросил на землю перед Томасом, отправил вслед брошь, браслеты, заколки, перстни, кольца, нежно снял с шеи ожерелье. Рыцарь, обливаясь мерзким потом от ужаса, прыгал, как заяц, вбивал железными подошвами в каменистую землю порождение ада, растаптывал, размазывал, уничтожал.
Когда размозжил и ожерелье, что оказалось на самом деле брызжущим огнем и ядовитыми стрелами крохотным василиском, женщина спросила невинно:
– Сэр рыцарь, этот святоша не сказал, что ваш прекрасный Константинополь падет под ударами его сыновей?.. И будет разрушен навек, как и вся Восточная Римская империя?
Олега передернуло.
– Хочешь сделать больно?.. Увы, она не врет, сэр Томас. Родила богатыря, тот даст начало новому народу… Помню, нарек его Сельджуком.
Женщина победно засмеялась, уютно устраиваясь в кольце могучих рук, умащиваясь на широкой груди.
Олег с печалью во взоре кивнул на заходящее солнце:
– Сэр Томас, утром в дорогу! Где наша не пропадала! Доведу до Британии. Хочется взглянуть на славных предков будущего народа, в котором будет и кровь русичей, и священная ярость берсерков, мягкая чувствительность и расчетливость германцев, веселье франков, отвага ирландцев… Хочу взглянуть на тех, кому Святой Грааль будет светить особенно ярко!
Не размыкая объятий, он повел маленькую женщину к темному входу в пещеру. В какой-то миг женщина словно бы пыталась отстраниться, но могучая рука не оставляла узких плечиков, и она обмякла, прижалась, как гибкая лоза к могучему дубу.
Томас дергался, не зная, как деликатно выразить опасения, все-таки это не женщина, а целый арсенал. Олег и Гульча были уже на краю пещеры, и Томас заорал во весь голос, как при штурме башни Давида:
– Сэр калика!.. Олег!.. Если прошлый раз… сарацины, то что в этот?.. Подумай о грядущем!.. А то победа в поражение…
Олег оглянулся. Рыцарь обеими ладонями прижимал к железной груди Святой Грааль. Глаза Томаса были как у испуганного оленя. Миниатюрная женщина замерла. Калика постоял в задумчивости, наверное, думал о грядущем. Женщина, ощутив его колебание, прижалась всем телом.
– Грядущее?.. – сказал Олег рассеянно. – Авось образуется.
Последнее, что видел Томас, ее рука, что оставалась свободной, незаметно для волхва скользнула к пышной гриве волос и, выдернув черный, как ночь, волос, отбросила в сторону. Оба исчезли в черном зеве пещеры.
Дыхание Томаса остановилось. Волос неуловимо быстро обратился в черную, как грех, змею. Та задвигалась, поползла ко входу в пещеру. Томас прыгнул вдогонку. Под сапогами чавкнуло, брызнула темная зловонная кровь. Томас для верности потоптался, растирая о камни черное мясо, кости и даже кожу, брезгливо вытер подошвы. Сердце колотилось, как у зайца под лапами волка.
Сел у входа, обнаженный меч грозно поставил у ног. Калика сейчас не отобьется и от комара, надо охранять. Мысли суматошно барахтались вокруг племени, что через столетия уничтожит Константинополь. Затем всплыло жгучее: каким будет народ, который даст он, благородный англ Томас Мальтон из Гисленда? Где, в какой неведомой стране создаст свое неслыханное государство?.. Будут ли его потомки хоть малость походить на него, скромного странствующего рыцаря?
Ладно, дознается утром. Раньше вряд ли. Создание новых племен и народов наверняка отнимает время.
