раздутые от напиханных туда монет. Передние мгновенно протрезвели, завидев двух огромных всадников, руки сами ухватились за сабли.
– Вовремя встретились, – выдохнул Томас с великим облегчением, – а то бы лопнул от злости!
Олег вздохнул, печально покосился зеленым глазом на разгневанного рыцаря, повел плечом, поправляя колчан, чтобы оперенные концы торчали прямо под кончиками пальцев. Не любил бить даже зверей и птиц, но приходилось пронзать калеными стрелами живых людей.
Томас с яростным ревом ворвался в середину отряда, стоптал передних. Длинный меч страшно блистал в зареве пожаров, обагренный и пожаром, и свежей кровью. Варвары окружили с диким криком. Томас тремя свирепыми ударами очистил вокруг себя пространство, оставив несколько рассеченных трупов, неистово бросил жеребца вперед. Хохотал, конь хрипел, бил копытами, лягался, хватал зубами, словно передалось бешенство всадника.
Олег трижды натягивал тетиву, но Томас рубил в такой ярости, что варвары рассыпались, как щепки. Брошенные издали дротики скользнули по панцирю без всякого вреда, со звонким щелчком ударила стрела, расщепилась, как лучина. Сабельные удары Томас не замечал, вертелся в седле, как на горячих углях, меч опускался сразу во все стороны, и всюду слышались хрипы, прерванные на полувздохе крики, жуткий хруст рассекаемых костей.
Глава 20
Когда схватки закончились, Тилак сразу же велел исправить городские ворота, поставить стражу, а сам с отобранными всадниками объезжал город, выискивал схоронившихся варваров. Он завизжал от радости, встретив едущих навстречу двух могучих франков.
– Королева послала своих телохранителей разыскивать вас, – сообщил он. – Ей вдруг почудилось, что вы покинули нас! Я сам перерыл половину города!
– Мы были в другой половине, – буркнул Томас.
Он словно только что вышел из бойни. Даже конь был залит кровью, а седло под рыцарем промокло от густой темной крови, черной в свете пожаров. Северный варвар в волчьей шкуре рядом с ним был чист, но, судя по его лицу, тоже убивал, к тому же колчан пуст, а меч забросил по северной манере за спину, словно никогда в жизни больше не желал его видеть.
– Изоснежда велела пригласить вас на пир, – сказал Тилак торжественно. – В память о победе над варварами. Главными героями стали вы двое! Особенно ты, сэр железный рыцарь!
Томас отстраняюще покачал головой:
– Сперва мы навестим великого мага.
Тилак громко удивился:
– Разве я не сказал? Варвары перед бегством еще раз побывали в башне. Все сожгли, разрушили, мага изрезали на куски… Там лишь обгорелые стены!
Томас ошеломленно смотрел на Тилака, еще полностью не понимая случившегося. Челюсть отвисла, поводья выскользнули из онемевших пальцев. Конь шагнул в сторону, Томас опомнился, повернул к нынешнему предводителю мерефян.
– Как же так? Как позволил себя убить?
Тилак пожал плечами, а калика сказал мягким голосом:
– Сэр Томас, не рви свое мужественное сердце. Ты ничего не потерял. Что мог предсказать маг, который не сумел вычислить свою судьбу? Даже нам было все ясно, а он упирался, как выживший из ума багдадский осел. Лишь раз что-то уловил, понял, когда не стал с нами задираться…
Медленно повернув коней, поехали к белеющему в темной ночи дворцу. В окнах горел свет, уже не от пожаров, – воины спешно зажгли уцелевшие светильники, кое-где воткнули в стены факелы, торопливо очищали залы, стаскивали столы, готовясь к праздничному пиру во славу победы.
Перед дворцом у них приняли коней, бегом отвели к коновязи. Томас и Олег топтались на месте, разминая ноги. Тилак повел по широким мраморным ступеням, еще не отмытым от крови. Уцелевшие жители спешно утаскивали трупы, обшаривали карманы, возвращая отнятое варварами.
Томас с беспокойством оглянулся на Тилака:
– Сколько здесь длятся пиры? Не по неделе?
– Хорошие пиры длятся долго, – ответил Тилак с достоинством.
– В таком случае я предпочитаю плохой пир, – рассудил Томас. – Нас с сэром каликой ждет дальняя дорога!
Тилак ахнул, остановился посреди ступеней. Глаза были огромные, как блюда на праздничном столе.
– Сэр благородный крестоносец! Для вас в эти минуты устанавливается тронное кресло! Или мы что-то не так поняли?
Томас покраснел, оглянулся на калику. Тот откровенно скалил зубы, наслаждался его растерянностью. Томас сказал торопливо, сердясь на себя за смущение:
– Но ведь… Изоснежда правит справедливо?
Тилак, не спуская с него изумленных глаз, кивнул, голос стал строже:
– Отец в прошлом году погиб, а мать умерла пять лет назад при пожаре. Сейчас она потеряла последнего родственника, которому так верила, – подлый казначей был ей двоюродным дядей! Нашему королевству нужна сильная рука, сэр рыцарь. Мы верны Изоснежде, любим ее, но, сэр рыцарь, мы, ее верные воины, желали бы на троне кого-нибудь посильнее. Сегодня я слышал разговоры среди воинов… Не сочти за дерзость, но все уже как-то считают тебя правителем!
Томас сказал с достоинством:
