искореженные, некоторые даже расколотые. Томас стащил через голову все еще мокрую рубашку, и стали видны красные царапины от когтей широкой лапы. Рубашку тут же унесли, то ли святить, то ли стирать заново.
Прелат, не отрывая испытующего взора от изможденного рыцаря, покачал головой.
– Вы герои. Никто не мог пройти болото.
– А вы? – спросил Олег.
Томас поморщился, калика мог бы добавить «ваше преосвященство» или хотя бы «святой отец», но прелат сделал вид, что не замечает невежества, ответил просто:
– Папа Римский поручил мне доставить в сей монастырь книгу, написанную самим Павлом. Она служила мне защитой в дороге через болото, хотя, признаюсь, нередко моя душа трепетала и возапливала, когда из бездн поднимались обло озорно, а из тьмы влекло безобразные твари, щелкающие облыми зубами…
– И как? – спросил Олег с любопытством.
– Свет, – пояснил прелат и перекрестился. – Свет Святой книги хранил меня в тяжком пути. Сейчас монахи денно и нощно читают сию книгу, укрепляясь духом и верой, а также повергая тех тварей, что пытаются пробраться через двери со святыми печатями.
Томас тоже перекрестился.
– Нам можно будет узреть эту книгу? – спросил он с жадной надеждой. – Я всю жизнь буду рассказывать детям и внукам, как удостоился приобщиться…
Настоятель ревниво нахмурился, покачал головой, однако прелат сказал неожиданно мягко:
– Да, сын мой. Взгляни, пока она здесь… и пока ты здесь. Другой возможности в твоей жизни скорее всего не будет.
Томас поклонился и поцеловал руку прелата, тонкую и высохшую настолько, что походила на куриную лапу. Прелат, как он заметил, все время настолько настороженно присматривается к Олегу, что порой медлит с ответом или вообще сбивается с мысли. В его глазах Томас видел то страх, то тщательно укрываемый ужас, то жадное любопытство. Когда говорил настоятель, прелат даже не поворачивал к нему голову, но каждое слово Олега ловил на лету, и Томас чувствовал, как прелат еще переворачивает слова калики так и эдак, ищет второй смысл, а на Олега поглядывает искоса, запоминая каждое движение, поворот головы, жесты.
Однажды настоятель, обращаясь к Олегу, сослался на прелата и сделал в его сторону жест, как бы приглашая принять участие в разговоре, но прелат лишь поклонился и сказал вежливо:
– Нет-нет, я об этом даже не слышал! Я вообще плохо знаю мирскую жизнь, я всю жизнь занимался книгами в тайной библиотеке Ватикана.
Томасу почудился намек, прелат как бы сделал ударение на последних словах, при этом сразу же посмотрел на Олега. Тот смотрел равнодушно, но, к удивлению Томаса, буркнул:
– И что же, там много книг?
– Много, – ответил прелат, – но дело не в количестве.
– Да? – спросил Олег. – И что гласят первоисточники?
Прелат мягко улыбнулся.
– Сие великая тайна церкви.
Олег кивнул.
– Да-да, не все можно выставлять на обозрение. Иначе прихожане увидят, из чего творятся их… святыни.
Томас застыл, ожидал вспышку гнева со стороны иерархов церкви, настоятель в самом деле побагровел и приподнялся, но прелат усадил его успокаивающим жестом, а сам лишь улыбнулся.
– Вы правы, брат… если позволено мне так называть вас, за неимением другого обращения. Там много такого, что может вызвать волнения или излишние толки. К примеру, нам известны имена некоторых людей, которых Господь по известным только ему причинам оставил дожидаться Страшного суда здесь, на земле.
Олег искривил губы в скептической усмешке.
– Это Мельхиседек, Енох, Агасфер?..
Томасу почудилось, что прелат тоже едва не искривил губы в точно такой же улыбке. Но чего-то не решился, хотя в голосе усмешка прозвучала:
– То, что тебе известно имя человека, известного народу под именем Вечного Жида, кое о чем говорит, не так ли?.. Но церкви известны и другие имена. Таких людей больше, чем упомянуто в Святой книге.
– Вот как? – спросил Олег без интереса.
Томас видел, что между ними завязалось нечто вроде поединка, даже настоятель ощутил, только не понял, в чем суть, посматривает то на одного, то на другого.
Томас поднялся, сказал с поклоном:
– Отец настоятель, оставим наших ученых братьев беседовать о неведомом, а вы не расскажете мне о здешних противниках, о способах атаки и как вы их отражаете? Я прибыл с жаждой покончить с врагами церкви, но душа моя сметена, я не знаю, с чего начать.
Настоятель встал, дружески взял молодого рыцаря под руку.
– Пойдем, сын мой, я все покажу и расскажу.
Они вышли, прелат кивнул им вслед.
