Томас пробормотал:
– Это уж точно… сэр.
– Так вот, – сказал Англ грохочущим голосом, – я не могу допустить, чтобы мой потомок остался без оружия! Но вернуть меч не могу, самому дорог. Поедем, я знаю, где отыщем для тебя достойное оружие… Ребята, располагайтесь лагерем, отдыхайте! Как только вернусь, сразу же сделаем рейд.
Томас спросил осторожно:
– А на кого нападаете?
Англ беспечно отмахнулся.
– Да какой-то рай… или не рай, но живут там богато, беспечно, сыто. Это у них там принято. А для нас счастливая жизнь – когда налетаем на чужие города и села, жжем, рубим, убиваем, истребляем, насилуем, грабим…
Их кони шли рядом, Англ с одобрением поглядывал на коня Томаса, тот и ухом не повел на могучего жеребца Англа, у самого такая же широкая грудь, крутая шея и высокие бабки на жилистых ногах.
– Оттуда такой конь?
– Аттила подарил, – ответил Томас скромно. Хотел сказать, что как родственнику подарил, но удержался в последний момент, вдруг да Англ не одобряет такого родственника.
Англ кивнул одобрительно.
– То-то я ощутил в нем нечто… иное. Мой может носить меня только здесь, а твой хорош, хорош… На нем везде… А вот мы и приехали!
Изрезанная трещинами каменная стена впереди, Томас посмотрел направо, посмотрел налево, везде стена уходит вдаль, он решил было, что дошли до края этого подземного мира: стена поднимается выше и выше, а там наверху служит, наверное, основанием для какого-нибудь горного хребта…
Англ посмеивался, Томас наконец сообразил запоздало, что странная стена не из камня! Дерево, просто невообразимо огромное дерево, а глубокие и широкие ущелья… трещины в коре!
Он ощутил себя сразу чем-то вроде муравья, поежился. Англ пустил коня вдоль стены, молча вытянул руку с требовательно выпрямленным указательным пальцем.
В десяти шагах впереди из оголенного участка дерева торчит кончик деревянной палки, достаточно толстой, чтобы быть рукоятью копья.
Томас подъехал ближе, осторожно притронулся пальцем к отполированной поверхности. Ощущение такое, что копье побывало во многих руках. Но какой герой ухитрился всадить с такой мощью, что выглядывает только кончик? Затем вспомнил рассудительного калику, покачал головой.
– Давно же его воткнули… Это же сколько колец наросло за это время?
Англ усмехнулся.
– Больше, чем ты думаешь… но думаешь верно, мой дорогой потомок. Рад за тебя… а за себя так вовсе счастлив! Они давно бы поглотили, как прилив в океане поглощает даже крупный валун на берегу, но заклятие велит копью всегда быть видимым.
– Зачем?
Англ посмотрел на него со странной усмешкой.
– А ты как думаешь?
Томас буркнул:
– Я воин. Я думаю потом.
– Верно, – сказал Англ одобрительно, – кто много раздумывает, того убивают первым. А рукоять будет торчать всегда для того, чтобы руки героя могли ухватиться.
Томас покачал головой.
– Никакой герой, – возразил он, – не вытащит копье, засаженное на всю длину!..
Англ загадочно помалкивал. Взгляд его синих глаз изучающе пробежал по могучей фигуре Томаса, остановился на его решительном лице с фамильной нижней челюстью и крепко стиснутыми губами.
– Ты хорош, – произнес он наконец. – В тебе есть воля и сила. Да и то, что сумел спуститься в наш мир и дойти сюда… словом, дорогой мой потомок, тебе нужно попытаться.
– Что? – не поверил Томас. – Тянуть?
Англ кивнул. В синих глазах были сочувствие и поддержка.
– Да. Честно говоря, пытались многие. Но кто знает, что судьба прячет в рукаве?
– Вряд ли что-то хорошее, – буркнул Томас.
Он оглядел кончик копья, там даже уцепиться не удастся двумя руками, место только для одной ладони. Да и древко слишком гладкое, отполированное множеством рук. В том числе и тех, кто безуспешно пытался тянуть раньше.
– Берись, – подбодрил Англ. – Как пройти мимо, не попробовав?
– За некоторые вещи браться, – отпарировал Томас, – только позориться.
– А вдруг?
Томас вздохнул, коснулся рукояти, пальцы легли неожиданно удобно, при всей гладкости рукоять как будто прилипает к ладони, но стоит чуть разжать пальцы, и она словно сама выскальзывает.
