все еще изгибаются плавно и чувственно, крупные груди слегка подкрашены в районе сосков, колени намекающе разведены. Те, что с подносами, развернулись и, не поднимаясь с колен, с надеждой посмотрели на Олега.
– Ах ты ж… – прохрипел Олег, – ждал он меня… вавилонская блудница…
Томас подбежал, подхватил под руку.
– Что с тобой?.. Почему кровь?
– Комары покусали, – ответил Олег и плюнул кровью. – Ну и как тебе… оргия, скотина?
Томас оглянулся.
– Оргия? Олег, ты не так все понял! – начал объяснять он, судорожно пытаясь натянуть доспехи. Олег молча начал помогать. – Эти милые дамы предложили мне отдохнуть. Все очень децентно, это ты со своим нечестивым пониманием такое вот измыслил непотребное! Мы здесь беседовали о разнице в творчестве трубадуров и минезингеров. Во всяком случае, я беседовал, это точно… ну, вообще-то пытался…
Олег посмотрел через его плечо на роскошных женщин с холеными телами. Неизвестно еще, умеют ли вообще разговаривать за ненадобностью, а он о поэзии!
– А непотребством? – потребовал Олег грозно. – Непотребством занимался?
Он потащил рыцаря к выходу, Томас торопливо шел рядом, вскрикнул шокированно:
– Олег, как ты можешь? При женщинах… такое… – возмутился Томас, нахлобучив шлем.
– Могу, – отрезал Олег. – Даже не представляешь, что должно случиться!
– При… не совсем достойных поступках? – спросил Томас и оглянулся на женщин. – Я так тебя понял?..
– Именно!
– И в мыслях не было, – сказал Томас твердо. Олег смотрел пристально, Томас чуть смутился, но взгляд выдержал, ответил с той же твердостью: – Может, что и мелькнуло, но я сразу же отогнал как недостойное рыцаря и христианина. И с этими любезными дамами обращался учтиво и политесно, как и должен обращаться рыцарь…
С любезными дамами, повторил про себя Олег. Это же просто сладкое мясо для утех, какие на хрен дамы, они же не поймут, вообще другого языка не знают, что и не язык вовсе, они созданы, обучены для другого и ничего другого знать не желают. Лучше бы со своим конем говорил о поэзии, тот больше поймет.
Острая мысль кольнула, как шило, прошла по спинному мозгу вверх. Он повернулся и во все глаза посмотрел на Томаса. А ведь именно это и была настоящая битва для Томаса! Он ждал, что придется с копьем и мечом, а ему подсунули нечто потруднее: искушения…
Он оглянулся на оставшихся далеко позади вакханок: с пьяным смехом воздымают кубки и, даже не пытаясь противиться похоти, заползают одна на другую. Похоже, все семь смертных грехов обрушились, как горная лавина, на Томаса.
Он зябко передернул плечами.
– Ну и как ты, – спросил он неверяще, – как избежал…э-э… ну, избег?
На благородном лице рыцаря проступило некоторое недоумение.
– Сэр калика, ты о чем?
– Сам знаешь, – ответил Олег обвиняюще, – не прикидывайся овечкой. Такие бабы трясут выменем! И мертвый восшевелится. Кровь, поди, вскипела?
Томас посмотрел ясным взглядом, как смотрел бы хрустальный человек на выползшего из болота бобра.
– Сэр калика, человек благородного происхождения умеет сдерживать плотские порывы. Поступить иначе – сойти с пути, указанного Господом.
– Ах да, – пробормотал Олег.
– Что «ах да»? – спросил Томас с подозрением.
– И здесь твой Господь…
Томас ответил с достоинством:
– Если уж на то пошло, то Господь, ладно, хрен с ним, поймет и простит, но сама Дева Мария зрит с небес! Под ее взором мужчине постыдно лгать, подличать, трусить… Он уже и не мужчина после этого, а… ну, скажем, язычник какой-нибудь.
– Спасибо, – ответил Олег саркастически.
– На здоровье, – холодно ответил Томас. – Сам напросился.
Олег подумал, кивнул.
– Ну да, перед бабой оно, конечно, надо гонор держать. Хотя, конечно, другой бы нашел оправдание.
– Нет оправданий, – отрезал Томас. – Это вы можете скрыться от своих богов, что живут в болотах, реках, а то и вовсе в хлеву, а наш Господь все-е-е-е-е видит! От его глаза ничто не укроется!
Олег зябко передернул плечами.
– Жуть какая, – пробормотал он. – Никакой свободы личности, везде вторжение в… мою избу. От вашего Бога даже там не скроешься?
