здесь при владычестве римлян было многолюдье, Олег угрюмо отмалчивался, но Томас видел по темнеющим зеленым глазам, что волхв все еще видит призрачные деревни, села, знаменитые римские дороги, бесконечные купеческие караваны, стада коров и овец, которые покрывают окрестные поля и луга.
Долина в самом деле ровная и зеленая, места хоть для пашен, хоть для пастбищ, но только однажды увидели признаки жилья, да и то – остатки каменных печей на месте сожженного или разрушенного села.
– Похоже, приближаемся, – проговорил Томас. Пояснил: – Если не дело рук прихвостней Врага, то чьих?
Олег усмехнулся, смолчал, Томасу стало неловко, понятно же, что скорее дело рук пошалившего соседа. Сеньоры нередко так проверяют друг друга, а чернь – что, это всего лишь жалкие простолюдины, их разорить – то же самое, что ради забавы развалить лесной муравейник. Ничего, отстроят заново, им не впервой.
– Это не по-христиански, – упрямо сказал Томас. – Это дело рук Врага!
– А не доблести?
– Доблесть, – отрезал Томас, – защищать страну. А обижать простой народ – преступление.
– А удалой набег для чести и славы?
– Нет чести и славы в обижании простых жителей, – упрямо возразил Томас. – Честь и слава тем, кто сумеет дать им счастливую жизнь!
Олег смолчал, потом указал вдаль.
– Если не ошибаюсь, там шалаш.
– Охотник?
– Или пастух, – ответил Олег. – Поедем, пастухи обычно знают больше, чем землепашцы.
– Бродяги, – сказал Томас одобрительно, – будет пасти скот на месте, тот отощает. А охотники так и вовсе не должны оставаться… Что-то там пусто!
Он на ходу нагнулся, заглянул в шалаш, объехал вокруг. Олег остановился в сторонке, прислушался, внезапно улыбнулся. Из-за ближайших кустов донесся негромкий голос:
– Я сумею всадить в каждого из вас по три стрелы, прежде чем доскачете до меня. Кто такие?
– Друзья, – ответил Томас поспешно. – Мы едем к Адову Урочищу, потому что это наш долг как христианских рыцарей сразить Врага и ввергнуть его снова в преисподнюю!
Из-за кустов поднялся рослый человек с непомерно толстым и длинным луком. Стрела, что в готовности застыла на тетиве, показалась Томасу дротиком. Томас облизал пересохшие губы, таких стрел не видел даже у калики в туле. Если попадет в сочленение, пронзит насквозь…
Стрелок кивнул в сторону Олега.
– Тоже рыцарь?
В сильном голосе звучала насмешка. Олег сказал хмуро:
– Ты не скаль зубы, я тебя сразу засек. Лучше разведи огонь. Мы проголодались, а ехать еще далеко.
Стрелок несколько мгновений рассматривал обоих, Олега дольше, чем Томаса, усмехнулся, лук опустился. Томас перевел дыхание, стрелок сказал с прежней насмешкой:
– Ехать как раз уже недалеко. Но вам в самом деле лучше двигать в ад с полным брюхом.
Он все косился на лук Олега, чувствовалось, что мучительно сравнивает, стараясь не показать вида: у него чуть длиннее, зато у Олега составной из костяных пластин и рогов, такой натянуть труднее, но и бьет сильнее…
Костер вспыхнул быстро, под серым слоем золы отыскались красные угли, Олег набросал сверху хвороста, охотник принес толстых поленьев, в шалаше под грудой веток нашлись головки сыра, ломти холодного мяса, две ковриги хлеба и даже с десяток сушеных рыбин.
– Говорят, – сказал Олег, – что никогда столько не лгут, как до охоты, во время турнира и после взятия башни Давида. Это верно?
Охотник подумал, посмотрел на него внимательно, на рыцаря, что сразу насупился, как мышь на крупу, кивнул.
– Насчет турнира и взятия башни Давида – абсолютно верно. А вот начет охоты – нет. Больше врут рыбаки.
– Поправка принята, – согласился Олег легко. Он протянул ему бурдюк с вином. – Отведай.
Охотник отведал, похвалил, некоторое время сравнивали вина Эссекса и Зассекса, оба выказали себя знатоками, преисполнились уважения друг к другу, затем охотник посерьезнел, отложил бурдюк.
– Вы в самом деле решились сразиться с самим дьяволом?
Томас сказал гордо:
– Несомненно.
– Ну-ну, – сказал охотник с неопределенностью в голосе. – Но если дьявол не выедет навстречу в рыцарских доспехах и с копьем под мышкой?
Олег спросил в лоб:
– Ты это Адово Урочище видел?
