– Что за лес, – пробормотал он. – Как Господь только и терпит эти козни своего Врага…
– Только своего? – послышалось из-за спины.
– И нашего, – ответил Томас с достоинством.
– Ах да, вы же с Господом в одном боевом отряде.
Томас подумал, ответил с чувством:
– Вот иногда и ты, хоть и язычник, что-то да понимаешь! Хорошо сказал. Мы с Господом в одной боевой группе – замечательно! И хотя Господь незрим, но я чувствую Его присутствие душой, сердцем и всеми прилегающими печенками. И это добавляет энтузиазма. А также и веры в нашу скорую победу и скоростную постройку Града Божьего.
– Это да, – согласился Олег. – Главное, постройку Града Божьего. В следующем году, как думаешь, построите?
Томас ощутил подвох, но в чем, не понял, потому выпрямился и заставил осторожничающего коня ступать быстрее, чтобы оставить ехиду позади с его дремучим невежеством.
Огромные деревья, толстые, как сорокаведерные бочки, стоят неестественно близко одно к другому, как им соков хватает из-под земли, непонятно, разве что корни опустили глубоко вниз к подземным рекам с мертвой водой. Тропки нет даже звериной, потому из-за объемных стволов, окруженных вылезшими корнями, двигаться приходится зигзагами, Томас хоть и двигался гордо впереди, но втихую молился Пресвятой Деве, чтобы калика не потерял направление и сразу поправил, если Томас как более цивилизованный человек начнет уходить в сторону. Дикие люди ближе к зверям, которые никогда не заблудятся, а христианизированный человек должен молча довериться, когда необходимо, – коню, собаке, женщине или простолюдину.
Ветви почему-то голые, но эта голость целиком закрыта толстым слоем мха или плесени, что свисает почти до земли. Иногда коричневые ковры плесени пополам с паутиной закрывают проход целиком. Томас, отчаянно ругаясь, разрывал руками эти занавеси, весь покрылся серо-коричневой трухой. Конь тоже стал похож на гигантского бурого медведя. Копье постоянно застревало в извилистом проходе, Олег наконец не вытерпел:
– Да брось ты эту бесполезную палку!
Томас прорычал из-под опущенного забрала:
– Это копье, если ты все еще не понял.
– Какая от него польза? А мороки много.
– Рыцарь без копья, – ответил Томас глухо, – уже не рыцарь.
Олег некоторое время ехал молча, наконец сказал с пониманием:
– Понятно, атрибут. Ну как у волхва – посох или жезл, у менестреля – дудка, у короля – скипетр и держава, у шлюхи – красное платье.
Томас поморщился, но впереди снова этот чудовищный занавес из мха, лишайника, паутины и слипшихся чешуек коры, он пустил коня вперед и вцепился обеими руками в колышущуюся стену. Все время ожидал, что калика посоветует рвать копьем, чтобы не осыпало дрянью, или хотя бы рубить мечом, но тот проявил странную для язычника тактичность и не стал позорить благородное оружие. Впрочем, возможно, мыслями вообще далеко отсюда, кто их, дикарей, поймет.
Надо бы переспросить, как же они страусов ловят, а то слышал только намеки…
Иногда калика без всякой причины сворачивал, завидев длинный овраг или заросшую лесом балку, но ехал не от, а к ним, кони охотно опускались в низины, там прохладнее, много зелени, звенят ручьи. Томас с облегчением снимал шлем, подставляя свежему ветерку раскрасневшееся от жары лицо.
Он предложил ехать ночами, калика без возражений принял. Впрочем, ночи чересчур короткие, передвигались и днем, разве что в полдень давали коням отдых на несколько часов, сами спали по очереди. Томас научился посматривать на небо, слуги Сатаны могут летать в облике хищных птиц, а также летучих мышей. Правда, в такую жару вряд ли полетят, а если и полетят, то нужно будить калику: пусть сшибает стрелами – простые мыши днем не летают. Правда, они и ночью не летают, а которые летают – все слуги Сатаны.
Ночевать в крестьянских домах Томас не предлагал, в последнее время Олег вообще останавливался под открытым небом. Хотя не совсем открытым: Олег предпочитал располагаться под ветвями старого раскидистого дуба. Если не дуба, то вяза или бука. На худой конец – клена. Главное же, чтобы дерево ветвями защищало и от возможного дождя, и от пролетающих птиц, что могут оказаться не совсем птицами.
– И чтобы никто не подобрался из-за кустов, – сказал Томас, гордясь проницательностью, – или других деревьев?
– Заметил? – спросил Олег.
– Еще бы, – сказал Томас с двойственным чувством. – Обычно ты уходишь за дичью за ближайшие кусты. Как будто она тебя там ждет! А в последние разы ты уходил надолго.
Олег ответил со странной интонацией:
– А предположить, что дичь кто-то распугал?
– Всегда можешь подманить, – возразил Томас. – Я тебя знаю, шагу лишнего не сделаешь! Но ты уходил надолго, принес жалкого зайца, а стрел у тебя убавилось почти наполовину.
– Почему жалкого? – возразил Олег. – Заяц молодой и толстый. Но бегал быстро, вот и… много стрел потратил.
Томас покачал головой, отшельник все равно не признается, что продолжает оберегать их малый отряд, щадит его рыцарское самолюбие, так что лучше побыстрее отдохнуть и двинуться к Адову Урочищу, оно должно быть близко.
Сегодня проехали целый день, не встретив ни человека. Томас начал расспрашивать, в самом ли деле
