– У него…
– Слава! – крикнул Придон страшным голосом и сам прыгнул от ложа вперед.
Его прыжок был высок и длинен, но подошвы еще не ударились о пол, как меч мелькнул дважды. Послышался сдвоенный удар металла о металл, два тела рухнули, развалившись на половинки, а Придон метнулся на загородившую двери толпу.
Он чувствовал себя в своем мире, горячая кровь вздувала мышцы, он грохочуще смеялся, двигался впятеро быстрее, чем любой из этих увальней, рубил, рассекал, повергал, сбивал с ног и вырвался из спальни раньше, чем остальные стражники успели ударить в спину.
По дворцу понеслась, как гонимая ветром, волна страха, крика, ужаса. В мигающем оранжевом свете факелов люди начинали метаться и кричать, сбивать друг друга с ног, блестели драгоценности и доспехи, а он несся с пылающим мечом, превращая ночь в солнечный день, рассекал, крушил, и все тело переполняла небесная мощь, и он страшился, что не вместит, что его разорвет изнутри.
Может, потому и не мчался к выходу, куда уже сбегался заслон, это его мир, когда с оружием, когда по-мужски, когда звон железа, крик, удар, когда внутри огонь и ликующий крик, когда сладостный мир, где не терзает постоянная боль потери Итании, и он почти пожалел, что пронесся все пять залов к выходу из дворца, что сраженных мало, что не угасла ярость, не утихла боль, не утопил гнев и не насытил злобу на этот неправильный мир…
Хмурый рассвет охладил пылающее лицо, свирепое пламя меча осветило половину площади.
– Я – Придон! – прокричал он грозно. – Я еще приду!
Он даже не бежал, а шел через весь город в сторону городских врат, и никто больше не пытался остановить, встать на дороге. Народ разбегался, ослепленный, пораженный, потрясенный. Он ударил мечом крест-накрест в ворота и вышел в прорубленную дыру.
Сзади звенел крик, вдогонку летели стрелы, дротики. Ликующая мощь струилась из его тела, он чувствовал, что сейчас он – сильнейший из магов, если только захочет, даже бог… если хочет, звездная сила распирает грудь, ухватить бы небо и пригнуть к земле…
Он убрал на ходу меч в ножны, а те завернул в плащ и снова забросил в мешок за спину. Впереди клубился туман, затем послышался грохот копыт.
Выметнулись всадники на влажных от ночного тумана конях. Топоры блистали так же влажно, как и настороженные лица. Один тут же соскочил на землю, подвел коня в поводу. На лице молодого воина был страх.
– Великий тцар, – спросил он тревожно, – что за огонь блистал… там, в Куябе?
Второй зябко передернул плечами.
– Страшный огонь, – добавил он. – Не огонь пожаров, а… чистый огонь.
– Как будто там Творец, – добавил третий, – творил новый мир.
– Отделяя свет от тьмы, – сказал еще кто-то сзади.
Простучали копыта, из утреннего тумана вынырнул огромный конь. Вяземайт тут же спрыгнул, подбежал, обнял Придона. Руки волхва вздрагивали, он выдохнул с такой силой, словно удерживал воздух с момента, как выбрался из Куябы.
– Цел!.. Я уж натрясся…
Придон сказал громовым голосом:
– Теперь куявы трясутся. Этот город, считай, наш.
Вяземайт обнял снова, отстранился, в глазах мелькнуло непонятное выражение.
– Вернемся в лагерь, – сказал он. – Еще многое надо решить.
Придон легко вскочил в седло, Вяземайт развернул коня, они поехали рядом стремя в стремя. Придон сказал уверенно:
– Меч со мной. Что еще решать? Куяба – наша.
Вяземайт оглянулся, воины почтительно отстали, понизил голос:
– Во-первых, башни магов все еще защищают город. Им меч не помогал и не мешал. Во-вторых, нам так просто не одолеть эти стены. С тобой меч или нет, но стены остаются такими же толстыми и высокими. Но, самое главное…
Он запнулся. Придон сказал хмуро:
– Говори.
– Это только сомнения…
– Говори, – сказал Придон уже зло. – От тебя доброго слова клещами не вытянешь.
– Придон, тебе не кажется, что мы слишком легко получили меч?
Придон дернулся.
– Легко? Ты это называешь «легко»?
– И еще, – сказал Вяземайт. – Как ты сумел пройти через весь город? И почему тебя не остановили?
Придон сказал оскорбленно:
– У меня в руках был этот меч! Кто бы посмел?
Вяземайт подумал, покачал головой.
