взял, а… мне отдали. Нет, мне подали!.. Я – Придон, тцар Артании. Даже от богов я не приму подачку! Да боги и не решатся. Я возьму, Итания, тебя вместе с этим городом. Это такая мелочь – город, но эта мелочь почему-то важна для моего войска, для моих волхвов, полководцев, пророков, оракулов. Почему-то это важно для меня самого… для того, что я есть… и для того, что во мне есть.
Крупные прозрачные слезы покатились по ее бледным щекам.
– Придон, – воскликнула она, – так… не должно быть! Измени все! Ты – хозяин всего! Ты можешь сделать все иначе!
Он сказал горько:
– Я не могу изменить себя, как я могу изменить мир? Это наваждение терзает, ведет меня могучей дланью, я живу для тебя и творю для тебя. Я – песчинка той неслыханной мощи, что пробудилась во мне и ведет меня. Я возьму этот город, войду в этот дворец, и наши волхвы соединят наши руки. Так начертано высшими силами. У меня нет сил им противиться… даже если бы захотел и… стал противиться.
Ее прекрасное лицо медленно твердело, слезы высохли, в глазах появилось незнакомое ему выражение.
– Разве ты не герой, Придон? – спросила она медленно. – Разве не ты добыл меч Хорса? Ты не песчинка, ты сам тот ураган, что может принести как большую беду, так и тучу с дождем на высушенные поля!
Он покачал головой:
– Мог бы, я бы отказался от любви к тебе, ибо ты истерзала мне душу и сожгла сердце! Я уходил в Степь, там кричал и плакал, ибо слез артанина никто да не узрит.
Ее голос был все еще полон печали, но в нем прозвучала новая нотка:
– Придон, умоляю тебя, откажись.
– Не могу, – шепнул он.
– Придон, я встану на колени. Я поклянусь быть твоей рабыней…
– Нет! – воскликнул он в ужасе. – Это я твой раб!
Она помолчала, он ощутил растущий в нем страх. Ее лицо стало еще тверже, даже ее губы, похожие на спелые черешни, теперь как будто вырезаны из розового мрамора.
– Если не можешь, – услышал он ее шепот, похожий на голос северного ветра, – уходи. Да свершится то, что должно свершиться.
Она высвободилась из его рук, Придон замер, ее голова отстранилась от его груди, и он ощутил настоящую резкую боль, словно она выдирала из него сердце.
– Итания! Не будем противиться богам!
– Куявы не так слабы, как ты думаешь, – прошелестел ее голос. – Мы умеем противиться и богам тоже.
Внезапный гнев всколыхнул ему грудь, кровь вскипела. Он властно протянул к ней руки. Итания отодвинулась, от слез остались только блестящие дорожки. Она смотрела на него все еще с болью, но в глазах было незнакомое выражение… или то выражение, которое он видел только на лицах гордых артан.
– Уходи, – велела она.
– С тобой! – отрезал он.
В ее левой руке появилась небольшая бронзовая колотушка. Небольшой медный гонг у изголовья отозвался чистым приятным звуком. Итания ударила еще раз, колотушка выпала из ее пальцев. Лицо побледнело, в глазах возникла боль.
– Вот и все, – выдохнула она. – Уходи. Через минуту сюда прибегут слуги.
Он скривил губы.
– У нас ворвались бы сразу!
– Для этого достаточно было стукнуть один раз, – объяснила она. – Уходи, успеешь.
Она просто и ясно смотрела ему в глаза, уже не испуганная принцесса, а гордая дочь великого тцара, привыкшая повелевать, умеющая говорить с сильными и свирепыми мужчинами. Он задохнулся от нежности, ярости, жажды схватить ее и перебросить через плечо, никто не остановит его, когда понесет их принцессу, как связанную овцу.
– Уходи, – напомнила она строго. – Уходи!
Глава 9
Дверь распахнулись, в проеме возникли слуги. Придон злобно улыбнулся и поднялся во весь рост. Сейчас, без фальшивой личины и куявской одежды, он был узнаваем и страшен, но все равно на него смотрели, вытаращив глаза и с отвисшими челюстями, пока кто-то не завопил:
– Это тот самый!.. Придон!.. Позовите стражей!
Слуг разметало в стороны. В покои ворвались крупные мужчины, закованные в доспехи. Длинные мечи тускло и зловеще блистали в их руках, все рассыпались вдоль стен, только двое бросились на Придона.
Придон захохотал, его пальцы с быстротой молнии метнулись к плечу. В опочивальне ахнули в один голос. В руке артанина возник меч – длинный, пылающий, жаждущий. В стены ударил немыслимо яркий, но совсем не режущий глаза чистый радостный свет.
– У него меч… – закричал кто-то тонким рвущимся голосом.
– У него меч Хорса!
