– Господин…
Придон хотел напомнить, что он не просто господин, а отныне тцар всей Куявии, но руки уже с трепетом сорвали замочек. Крышка сухо щелкнула, приподнялась. Изнутри хлынул чистый свет, будто на дне ларца лежала крупинка солнца.
– Великолепно! – вырвалось у него. – Итания, взгляни…
Он поперхнулся, его руки нырнули в ларец, Итания задержала дыхание, а у девушек вырвался единый вопль восторга. Жемчужное ожерелье было верхом совершенства. От крупных жемчужин шел дивный свет.
– Это тебе, – сказал Придон торопливо. Он шагнул к ванне с ожерельем в протянутых руках. – Надень, только оно из всех украшений достойно тебя!.. Это ожерелье, созданное самим Руевитом для богини красоты и любви. Но она рассердила его, и он не подарил ей эту красоту. Зато ты…
Итания подавила крик восторга, ее лицо не дрогнуло, а голос сумела заставить прозвучать холодно и равнодушно:
– Мне что, встать и вот так голой надеть?
Он вскрикнул:
– Итания!
– Как прикажете… господин, – произнесла она мстительно.
Он взревел, как раненый зверь. Никогда не умел разговаривать с женщинами, а сейчас, торопясь подарить сокровище, не заметил, как попал в смешное положение, куда более опасное для воина, чем удар топором по голове.
– Итания, – прошептал он потерянно, – да, я дурак, я не умею ухаживать, не умею говорить сладкие слова… Я многое не умею из того, что говорят! Но я буду учиться и такому никчемнейшему для воина делу, как… говорить красивые слова!
Он выглядел таким растерянным, что ее сердце дрогнуло, она ответила мягче:
– Разве для песен подбирал не самые красивые слова?
– Для песен? – удивился он. – Для них я ничего не подбирал!.. Это все само. А для тебя – буду. Что хочешь – буду!
Она посмотрела на служанок, те молча поклонились и ушли, поспешные, словно бегущие от пожара мыши. Придон смотрел на нее жадно, она заставила себя усмехнуться холодно, между ними стена, и она сделает все, чтобы укрепить ее со своей стороны.
Придон, судя по его изменившемуся лицу, увидел холод в ее глазах, напрягся, готовый встретить удар, отразить и ударить в ответ: это у него в крови, он боец. Он не может иначе. Он бьет в ответ непроизвольно, даже не глядя, с какой стороны удар и кто его наносит.
Грудь ее поднялась, глаза сердито сверкнули. Она знала, что в этот момент выглядит восхитительно, даже служанки говорили, придворные льстили, да и сама она могла оценить, ибо зеркала в ее покоях висели всюду.
– Хорошо, – ответила она внезапно совсем другим голосом, – в самом деле, почему я должна обращать внимание, кто как подбирает слова?
Она грациозно поднялась, вода неохотно стекала обратно в ванну, крупные капли застывали на ее нежной коже, не в силах расстаться, слиться с другими в безликую массу воды.
Придон задержал дыхание, ее сверкающая красота ударила как молотом, а она таким же грациозным музыкальным движением перенесла ногу через край ванны, лицо ее было невинным и в то же время странно чувственным.
– Итания, – прошептал он, – что ты со мной делаешь…
Волна пробежала по ее телу от головы до колен. Придон не дыша смотрел, как замедленно сделала шаг, так же неспешно подошла к шкафу и потянула на себя дверцы. Все ее тело двигалось, жило, Придон не дыша смотрел, как она достала одежду и начала одеваться. Это донельзя оскорбительно, понимал, она обращает на него внимания меньше, чем на стену, он для нее не мужчина… но все равно не мог оторвать жадного взгляда.
– Застегни, – сказала она холодно.
– Что? – прохрипел пересохшим ртом.
Она повернулась спиной. Там оставались несведенными вместе края платья, крохотные металлические крючки поблескивали, похожие на коготки пауков. Придон качнулся, ноги деревянные. Подошел, в глазах сразу помутилось и защипало, это хлынул едкий пот. Руки тряслись, пальцы вздрагивали, он никак не мог даже поймать эти прыгающие штучки из железа, а уж свести и зацепить друг за друга…
Итания слышала за спиной сдавленное дыхание, а жар его тела обжигал и смешивал мысли. Вдруг захотелось, чтобы он обнял ее… пусть даже просто обхватил, как уже делал, это и считает объятиями, просто не умеет иначе, но у нее все равно от его рук прокатывается жар по всему телу.
Дыхание за спиной стало жарче, потом оборвалось, она услышала шаги. Судя по шороху и звону металла, одевается, у артан на штанах много железок, а пояса так и вовсе сплошь из металлических блях.
Хлопнула дверь, донесся голос, Итания прислушалась, но слов не расслышала. Затем шаги отдалились и затихли.
Придон сбежал по лестнице в нижний зал, слуги поспешно шарахались в ниши, а кто не успевал, поспешно склонялся в угодливом поклоне.
Аснерд, Вяземайт, Щецин и еще с полдюжины военачальников, как в старые добрые времена, склонились над картой, расстеленной на большом столе Тулея в Тронном зале. Еще подходя к двери, Придон уловил дразнящие ароматы жареного мяса, печеной птицы, призывный запах плакун-травы.
