– Если бы он замешкался… мы бы задохнулись.
– Мне потребуется не больше суток, – заверил Гого.
– Даю два часа, – предупредил Додо. – Через три – стартуем с этой проклятой планеты!
Икана пощекотала мне щеку ресницами, голос ее был смущенным:
– Герой, я хочу, чтобы ты говорил также и на моем языке.
Я переспросил:
– Этого хочешь ты или твой хозяин? Хочешь, я убью его и освобожу тебя?
– Нет-нет, – испуганно сказала она. – Не надо! Он не хозяин, он… он старший брат.
Я широко и как можно более хищно улыбнулся, показал ослепительно белые, надеюсь, и острые, как у молодого волка, зубы:
– Хорошо, моя фея. Будем говорить на твоем языке.
Она дернулась, не в состоянии поверить тому, что услышала.
– Повтори! – прошептала она. – Повтори, пожалуйста…
– Хорошо, моя фея, – сказал я с той же интонацией. – Будем говорить на твоем языке… Я сказал неверно?
– Верно, – прошептала она, похоже, стены покачнулись перед ее глазами, – все верно… Но я собиралась долго и упорно учить тебя… Как ты смог?.. Как?
Я пожал плечами, мои бесстыжие варварские глаза смеялись:
– Я много путешествовал. Встречал разные племена… Ваш язык простой, запомнить его легко. Не весь, конечно, знаю, но говорить сможем. Верно?
Вездеход осторожно вдвинулся в пробоину, звонко щелкнул, откидываясь, люк. Я подхватил ее на руки, глаза ее закрыты, дышит слабо, а сердце бьется, как у не самого крупного муравья.
Гого сделал все, чтобы зарастить металлом пробоину, через три часа мы уже неслись через пространство, мимо звезд, галактик. Позади на крохотной планетке остался разбитый вездеход с самым драгоценным металлом во Вселенной, Гого почернел от горя, ни с кем не разговаривал, губы его шевелились, шептали клятвы вернуться.
Я все так же хожу с тупым видом, ем и пью, как надлежит варвару, по-прежнему забрасываю ногами банановые и апельсиновые шкурки на пульт навигатора, ложусь отдохнуть поперек коридора, словом, в моем поведении ничего не изменилось. Разве что говорить теперь стал на их родном наречии.
Первым со мной на своем языке начал разговаривать Гого, а Додо еще опасливо обходил такого вот варварищу стороной, вздрагивал и напрягался, когда я вдруг вырастал у него за спиной. Я предположил было, что у него начинает развиваться комплекс, ведь до этого он был самым крутым и умелым, но сказал себе трезво, что сейчас у меня самого комплекс, возомнил о себе, да этот Додо смотрит на меня, как на гуляющую без привязи лесную гориллу.
Я начал проходить мимо него, даже не поворачивая головы, это помогло ему подавить механизм страха, тем более что Икана все дни проводила со мной, щебетала и щебетала, щебетала и щебетала, удавил бы, но зато допустила к звездному каталогу, где я вроде бы смотрел объемные картинки, восхищался и ужасался, чтобы сделать ей приятное, а сам, ессно, смотрел не только картинки, но и быстро научился ориентироваться по древу и поддиректориям.
Где-то на исходе второй недели Гого слегка ожил, в глазах появился некий намек на интерес.
– Странноватая планета… Мы пройдем через созвездие АС90, там не было пригодных для жизни планет…
– А сейчас появились? – спросил Додо скептически.
– Как ни странно, да. Пеленгатор четко указывает, что там есть жизнь, причем разумная. Более того, характеристики полностью совпадают с нашими!
Икана фыркнула, как новорожденный жеребенок:
– Полностью?
– Да, почти. Не могу понять, как могли в этой части Галактики оказаться телурийцы?
– Даже телурийцы?
Гого кивнул, лицо было очень серьезным.
– Все психические характеристики!
Додо думал долго, но Икана смотрела умоляюще, Гого сопел и копытил пол, я наконец услышал, что оба хотели услышать от капитана:
– Пройдем поближе, взглянем сверху.
Гого тут же что-то тронул на пульте, корабль неуловимо изменил курс. Додо покачал головой, но Гого дал форсаж, тьма за окнами стала лиловой, а потом вовсе тахионной, затем снова тьмой, мы ощутили торможение. На головном экране появилась планета, скудно укрытая облаками, почти без водоемов, растительности. Даже я бы назвал ее планетой шахтеров, очень уж она по виду напоминает Донбасс.
Додо сам настроил телескопы, Икана ахнула, на боковых экранах разрастались крохотные строения, распадались на отдельные здания. Довольно причудливые, я в архитектуре не смыслю, вижу только, что не барокко, не барокко точно. Правда, какое оно, барокко, не знаю, но что не барокко – чью-нибудь голову наотрез. По крайней мере, не муравьи натаскали эти кучи камней, не муравьи. Муравьи – звери толковые, у них вкус и чувство пропорций. Правда, то земные муравьи.
