Она отшатнулась, а Иггельд подумал, что шутки шутками, а такому слуху в самом деле поверили бы охотно. Женщины обращают внимание на него всюду, где бы он ни показывался. И всюду пытаются оказать ему недвусмысленные знаки внимания.
– Ты… – сказала она звенящим голосом, – грязная куявская свинья!
Он развел руками.
– Я все равно не смогу убедить в обратном, ведь куявы все – мерзавцы, подлецы, трусы, воры, торгаши… и масса других достоинств, всех не запомнил. Так чего мне дергаться? Да, мерзавец. Но я, пожалуй, оставлю эту комнату…
Она сказала резко:
– Так сделай это. Немедленно!
– Сделаю, – согласился он. – Один поцелуй на дорогу.
Блестка смерила его ненавидящим взглядом.
– Ни за что!
Он пожал плечами, руки его начали расстегивать пояс.
– Постель, правда, узковата для двоих, но ничего, поместимся. Говорят, артанки во сне храпят, как их кони… Страшно подумать, как они лягаются…
Она отступила, уже устрашенная, оглянулась на далекое ложе. Не такое уж и узкое, но все равно никогда не допустит его лечь с нею под одно одеяло! Да лучше выбросится в окно… нет, там решетка, выхватит его же нож и перережет себе горло!
Иггельд протянул к ней руку.
– Один поцелуй, – сказал он очень серьезно, – и я уйду.
– Нет, – отрезала она, не двигаясь с места.
Он видел в ее глазах смятение. Да, о нем слава, как о внезапно появившемся воителе, что свиреп и жесток, что не оставляет пленных, что проносится всюду, как огненный вихрь. Такой если и обращает внимание на женщин, то лишь для того, чтобы зверски изнасиловать, тут же разрубить пополам, наслаждаясь видом умирающей жертвы, и снова на дракона, чтобы убивать, жечь, насиловать… Она тоже слышала наверняка о нем эти басни.
– Да, – сказал он настойчиво, – и я тут же уйду.
Смятение в ее глазах отразилось на лице, что дало ему возможность медленно, как змее, завораживающей лягушку, обнять ее за плечи. Блестка в испуге запрокинула голову, его спокойное лицо нависало над нею без гримасы ярости или похоти, в глазах веселые искорки. Она успела рассердиться: он смеется над ней, не собирался он оставаться в ее постели, это все ложь…
Она так резко отвернула голову, что ее волосы красивым каскадом черного шелка метнулись по широкой дуге и хлестнули мягкой волной по его лицу. В ее глазах Иггельд уловил негодование, облегчение и даже смех. Похоже, она всерьез полагала, что он ничего не умеет делать, кроме как рубить головы и насаживать на пики невинных младенцев.
– Ну так как же?
– Я скорее умру!
Он засмеялся, показав красивые ровные зубы.
– Один поцелуй?
– Большое падение в пропасть, – отрезала она, – начинается с ма-а-аленького шага за край пропасти. Разговаривай так с куявками.
– А что ты будешь делать? Я сильнее. И на этот раз у тебя в руках нет кинжала.
Он подтянул ее к себе плотно, и в самом деле, на этот раз на его поясе не висит нож. Блестка уперлась в его грудь обеими руками. Огромное лицо с блестящими глазами наклонилось, она не могла оторвать трепещущего взгляда. Губы его, твердые как камень, коснулись ее губ, упругих как дерево. Ей показалось, что проскочила искра, хотя какая искра между камнем и деревом, сердце стучит бешено, она все еще упиралась в его могучую грудь обеими ладонями.
На мгновение он оторвал губы от ее рта, она снова увидела его блестящие глаза, затем его руки прижали ее к себе ближе, а губы показались ей уже не такими твердыми. Да, они быстро нагреваются, а ее предательские губы тоже стали мягкими… почти мягкими. Блестка задыхалась от негодования. Наверное, это негодование и усталость от попыток отодвинуться от его сильного и крепкого тела, а губы в самом деле стали горячими и мягкими.
Руки с усилием отодвинули его чуть, губы разомкнулись, он смотрел все так же сверху вниз, а она чувствовала себя слабой, с сильно колотящимся сердцем, и понимала, что сумела отстраниться лишь потому, что он сам слегка ослабил объятия.
– Ну, – прошептала она.
– Что? – спросил он.
– Отпусти меня, – потребовала она.
– Отпустить?..
– Ты сказал, что уйдешь, как только поцелуешь!
Он сказал в недоумении:
– А я что, в самом деле что-то поцеловал?.. Мне показалось, что приложился к могильному камню. Нет, что-то не так. Но что, надо понять…
