и выносливых героев, как артане.
От артанского лагеря отделились двое всадников. Один из них вскинул медную трубу, в холодном утреннем воздухе звонко и требовательно пропел вызов на переговоры. На стене переглянулись. Князь Онрад спросил недовольно:
– Опять переговоры? О чем? Все уже сказано…
Князь Северин хохотнул:
– А может, артане хотят нам сдаться?
Цвигун фыркнул, сделал широкий жест, приглашая всех наверх, неспешно поднялись, перешли на широкой навес над воротами. Вообще-то князь Цвигун гордился возможностью вести беседы с артанами, Иггельд отбыл поднимать народ на равнине, а здесь можно показать себя перед прославленным артанским полководцем…
К его удивлению, рядом с трубачом на коне сидел немолодой грузный человек с длинными седыми волосами, лоб украшает серебряный обруч с камнем медового цвета над переносицей. Он вперил в князя Цвигуна острый взгляд, сразу вычленив в нем главного, князь ощутил холодок по всему телу.
– В чем дело? – спросил Цвигун надменно. – Где Аснерд? Я не собираюсь слушать его слуг.
Седой человек сказал громко:
– Ночью вы сбросили камни с драконов. Вам повезло, а нам нет – один упал на Аснерда… Он умирает. Мы просим перемирия на сутки. Он умрет к вечеру. За ночь устроим краду и тризну, а утром возобновим бой. Согласны?
Князь Цвигун опешил:
– Да, гм, да, конечно… Аснерд был, кто спорит, великим героем… Кто мог подумать, что погибнет так нелепо! Наверное, самый большой камень попал ему прямо в темечко.
Седой человек взглянул остро, кивнул.
– Ты прав. Иначе как бы удалось свалить артанина?
Он повернул коня, трубач поспешно пустил коня следом. Князь Цвигун смотрел вслед, сопел, морщил лоб. Князь Северин вскрикнул радостно:
– Аснерд! Это же наше счастье!.. Одного за другим выбиваем сильнейших!
– Их выбил Иггельд, – поправил Цвигун. – Одно не пойму… Зачем просить перемирия? Ведь не две же армии стоят друг против друга. Или опасаются, что снова перелезем ночью через стену?
– Так это ж волхв, – буркнул Шулика с презрением. – Что они понимают в сражениях?
В городе в это время Яська сбегала вниз, набрала на широкое блюдо мяса, сыра, рыбы, хлеба, бегом понеслась наверх, но Меривой уже проснулся, тер кулаками глазами. Изумился:
– Когда ты успела?
– Да вот успела!
Она опустила блюдо прямо на ложе, встала на колени и, смеясь, подала ему большой жареный, еще горячий кусок мяса. Меривой покраснел, вскочил, ухватил ее и швырнул в постель, накрыл одеялом по самый подбородок, встал на колени возле ложа и сам подал ей, порывшись на блюде, горсть вишен.
Яська возмутилась:
– Ты кем меня считаешь? Я что, воробей?.. Может быть, я тоже, как артанин, ем только сырое мясо?
– Мы не едим сырое мясо, – запротестовал Меривой.
– Да? – удивилась Яська. – А я тако-о-о-ое слышала… Значит, ты меня не съешь?
– Съем, – заявил Меривой.
Он отставил блюдо на столик, ухватил Яську, в это время за окном послышались радостные крики. Яська ощутила, как напряглись его плечи. Некоторое время он прислушивался, держа ее в объятиях, потом бережно отпустил, на щеках проступила бледность.
– Что-то случилось? – спросила она в тревоге.
Не отвечая, он бросился к окну. Яська видела, как он высунулся в оконный проем, обдирая плечи, до пояса, всматривался в народ на площади.
– Что там? – спросила она.
Меривой повернулся, бледный, с трясущимися губами. Ей показалось, что он взглянул на нее с ненавистью, затем опомнился, подбежал и быстро начал целовать в макушку, как ребенка.
– Прости, прости…
– Да что случилось?
– Аснерд умирает, – ответил он дрожащим голосом. – Отец, отец!.. Яська, прости, я не могу, чтобы он умер, не повидав меня! Я хочу, чтобы сказал мне последнее слово… Он любил тебя, Яська, он восхищался тобой. Это от него я услышал о тебе, какая ты красивая и отважная… Яська, я бегу, прости!
Он торопливо ухватил перевязь с артанским топором, пальцы вздрагивали, перебросил через плечо. Гигантский лук остался в углу комнаты, пучок стрел тускло блестел в свете масляного светильника. Яська выбежала следом, народ на площади шарахался в стороны при виде бегущего гиганта. Яська неслась за ним легкая и светлая, как горная лань. У самых ворот Меривой остановился, Яська налетела, как на скалу. Он ухватил на руки, приподнял и поцеловал. Яська обняла за шею и повисла, как на дереве, но Меривой с нежной настойчивостью расцепил ее пальцы, опустил на землю.
