Иггельд сбросил ремни, повернулся и расстегнул пряжку на поясе Барвника.
– Это и есть наша Долина!
От далеких домов показались люди, но посмотрели и пошли по своим делам, а из пещер выскочили двое, один сразу замахал руками, заорал:
– Иггельд!.. Иггельд вернулся!
Иггельд соскользнул вниз, помог спуститься Барвнику. К ним подбежал худощавый средних лет мужчина, с хорошим добрым лицом и глазами ребенка. На старика смотрел вопросительно, Иггельд сказал:
– Шварн, это Барвник, сильнейший маг во всей Куявии. Но он истощен, ослабел, ему нужно отдохнуть и прийти в себя. Позаботьтесь о нем, а я вернусь на равнину, там много дел.
Шварн кивнул, в широко расставленных глазах вопрос, но смолчал, хотя выражение такое, что Иггельд насторожился, спросил быстро:
– Случилось что?..
– Нет-нет, – ответил Шварн быстро. – Ты… не отвлекайся, не отвлекайся!.. Сейчас главное – бить артан. Бить и гнать. Так что хорошо, что ты привез этого… мага.
Последнее слово он произнес с сомнением.
– Он в самом деле маг, – заверил Иггельд, – я видел его в бою. А что, вам маг в самом деле нужен?
– У артан появился Вяземайт. Если начнет магические штучки, то хорошо, если здесь будет сильный колдун.
Барвник часто дышал, плечи еще вздрагивали, осматривался с удивлением, Иггельд угадал в нем человека, что никогда не покидал больших городов, а таких диких гор еще не зрил. Шварн улыбнулся как можно приветливее, спросил у Иггельда:
– Где поселить? Могу у себя, двое беженцев, что жили у меня, погибли на стене, комната свободна…
– Лучше ко мне, – сказал Иггельд, – у меня весь верхний этаж пуст…
В груди кольнуло, а солнечный свет померк, сердце сжали холодные пальцы. Шварн и Барвник посмотрели с беспокойством.
– Ты не слишком рискуешь, – спросил Шварн, – когда носишься с утра до ночи, а потом еще и ночью? И ты, и Малыш – не железные.
Иггельд сказал зло:
– Сам знаешь, что случилось со страной, что хотела прожить без риска! Что случилось с людьми, что боялись риска!.. Черт бы побрал весь народ, что страшится риска!
Его вспышка гнева была неожиданной, он сам ощутил ее нелепость, но Шварн лишь вобрал голову в плечи, смолчал, хотя такое на него не похоже, что-то скрывает, зато Барвник коротко взглянул на раскрасневшееся от гнева лицо Иггельда, вздохнул, узкие плечи поднялись, вбирая голову, опустились в бессилии, как показалось Иггельду. Совсем не старческий голос прозвучал со старческим прикашливанием, хрипотцой, неуверенностью:
– Ты прав, мы стараемся его избегать… Но если необходимо, идем на больший риск… да-да!.. чем осмелились бы даже склонные к безрассудному риску артане. Только мы, куявы, понимаем всю глубину, а порой и абсурдность своего риска, знаем, чем рискуем! От того, что знаем, что мыслим, нам еще страшнее…
Он умолк, подбирая слова, Иггельд спросил с недоверием:
– И что, все же рискуете?
– Да.
Иггельд покачал головой:
– Трудно поверить.
Барвник вздохнул, посмотрел искоса, из узкой груди вырвался новый вздох. Иггельд видел, что старый маг колеблется, поглядывает в нерешительности, наконец проговорил:
– Иггельд, ты идешь, возможно, на последний бой… Хотя это и рано говорить, но… я скажу тебе. Придон бессмертен и даже неуязвим. Он и до меча Хорса был величайшим из героев. Да, уже тогда мы ничего не могли противопоставить! Уже тогда… И вот, это безумный план, конечно, но пошли на смертельный риск, позволив выкрасть из нашего города меч. С ним Придон вообще стал бессмертным и неуязвимым богом и сейчас в Куябе ждет известий от Аснерда.
Иггельд отшатнулся, а Шварн громко ахнул, глаза полезли на лоб.
– Как? Вы могли не дать вынести меч?
– Могли, – ответил Барвник.
– Так почему же…
– С героем Придоном бороться очень трудно, – сказал Барвник. – И без меча захватил почти всю Куявию!.. На одной только отваге, обиде, жажде мщения, которые сумел своими песнями передать мужчинам Артании. Но с бессмертным Придоном, ставшим богом, бороться невозможно. И сам Придон это видит…
Иггельд вскрикнул:
– Так на что надеетесь? Кто поведет людей на бой с бессмертным?..
– Бессмертный тоже может проиграть.
