перед лицом главнокомандующего.
Коломиец тоже поднялся. Вот почему он во время разговора косил в сторону обедающего президента. Что-то хочет узнать или попросить. Лучше, если бы наш министр культуры был хапугой или казнокрадом. Ущерба бы меньше. Сколько человек может украсть для себя лично? А вот когда старается для человечества…
Мы с Забайкаловым закончили обед ноздря в ноздрю. В коридоре Кречет стоял в окружении министров, все галдели, как стая галок на дохлой козе. Кречет увидел нас, блекло улыбнулся. Министры расступились, он вышел из круга. Его широкие ладони с силой потерли лицо. Серая ноздреватая кожа слегка побагровела, приняв вид еще ужаснее. Под глазами повисли темные круги, исхудавшие щеки опустились, квадратный подбородок боксера стал еще массивнее.
– Черт, – сказал он устало, – черт… Как трудно! И как было проще тем ребятам, что правили Советским Союзом.
Забайкалов пророкотал благодушно:
– Это вы о чем?
– А то, что мы теперь сами, – ответил Кречет. – Одни-одинешеньки во всем мире.
– А раньше? – спросил Забайкалов с интересом. – Разве мы не единственные, кто строил коммунизм?
– Нет, – ответил Кречет устало. – Все лучшие люди мира строили вместе с нами. Все самые чистые, честные, идеалистичные… Половина нашей агентуры, если не больше, была добровольной. Работали не за страх или деньги, а по совести, по идейной убежденности в правоте коммунизма! Все атомные секреты нам перетаскали, все чертежи военной техники, все-все… А теперь никто на Россию… всего лишь Россию, работать не будет. Ни один американец, ни один немец, ни один француз… Раньше – да, но раньше у нас полным ходом строили коммунизм. Со всех сторон наперебой предлагали услуги! Работали не на Россию, а на страну победившего… ну побеждающего коммунизма. Мечтали, что и к ним из России придет это царство равенства и свободы. Конечно, более гуманное, без диких жестокостей, свойственных этим диким русским, что на самом деле есть скифы, а вот у них в Европе коммунизм будет в самом деле таким, о каком в их же Европе мечтали все века…
Краснохарев вздохнул:
– А теперь мы, увы, как все… Теперь вон даже китайцы наступают. Платон Тарасович, в газетах крик стоит! А что на самом деле?
– Подвижек войск не замечено, – ответил Кречет зло. – Но что-то там происходит, верно. Массы народа стягиваются к границе. В газетах крик насчет исконных прав Китая на земли Уссурийского края.
Сказбуш уточнил:
– В провинциальных газетах. Или в мелких.
– Но они, – сказал Кречет рассерженно, – покрывают основную часть страны!
– Если бы начало кампанию правительство Китая, то первая публикация была бы в центральной прессе.
Коган вставил:
– Хоть я и не разведчик, но полагаю, что в некоторых случаях удобнее начинать с мелких газет. В случае чего можно сделать вид, что это инициатива мелких экстремистских групп. До которых просто не дотянулись руки власти.
Кречет проговорил задумчиво:
– Может быть… Все может быть. Но я не верю, что там что-то серьезное, несмотря на все предупреждения госдепартамента США.
– Почему?
– Потому что тон заявления госдепартамента слишком… игривый, что ли. По крайней мере, как будто сами смеются над тем, что говорят. Зато во всех американских газетах крупным шрифтом перепечатывается все из тех провинциальных китайских газет, где сообщается о скоплении народа вблизи границы с Россией. И снабжается комментариями! И множеством фото… Да-да, там просто кипит от репортеров, операторов. Как будто весь мир старается спасти Россию от вторжения голодных китайских масс!.. Ладно, что у нас с подготовкой бюджета?
Коган сказал печально:
– Ну вот, опять за рыбу гроши… Увы, каждый народ… это я о себе, имеет то правительство, которое его потом имеет.
Я вошел в кабинет последним, сел за краешек. Сказбуш, чему-то улыбаясь, вытащил из принтера, встроенного в его ноутбук, лист бумаги. Всмотрелся с явным удовольствием, щелчком переправил по столу в мою сторону.
– Что это? – спросил я.
На листке моей любимой гарнитурой arial – Сказбуш знает даже это – было набрано около сотни фамилий, выделено болдом, а подле каждой – краткий комментарий бледным курсивом.
– Стараюсь облегчить вашу совесть, – пояснил Сказбуш. – Или сознание, что там у вас? В Европе некоторое время тому велись работы по созданию программы, аналогичной программе «Звездных войн», а также разработке различных видов электронного оружия. Судьба ученых, которые занимались этой работой, весьма показательна. Взгляните, взгляните… Это любопытно.
За моей спиной словно распахнули двери гигантского холодильника. Я смотрел на эти листки, кожу опалило холодом, затем холод начал забираться во внутренности.
На листке было напечатано:
1. Профессор Кейт Боуден в 1982 году погиб в автокатастрофе.
