У него свои задачи.
Винт еще крутился, когда Егоров выскочил из кабины и, пригибаясь и придерживая фуражку, побежал к месту крушения.
– Товарищ генерал!.. Товарищ генерал!.. Господин министр!
За ним бежал, тоже придерживая фуражку, лейтенант. В руке трепетал на ветру листок бумаги. Егоров выхватил, быстро пробежал глазами.
– Это подтверждено? – переспросил он.
– Да! – прокричал лейтенант. – Заявление террористов пошло во все средства массмедиа!
Егоров смял в кулаке бумагу. Текст остался гореть перед глазами, словно буквы были из раскаленных пуль: «…ответственность за взрыв берет на себя Народно-Освободительная Армия Кавказа. Мы заявляем, что эти взрывы будут продолжаться до тех пор, пока русские захватчики не уйдут с Кавказского хребта…»
Со стороны поезда послышался треск. Один из дымящихся вагонов просел под своей тяжестью, страшно закричали придавленные пассажиры. Из вертолета МЧС выскакивали люди, бегом тащили домкраты, разматывали кабели, выкатывали портативные машины для скоростной резки металлических конструкций. Добровольцы из числа пассажиров, рискуя жизнями, ползали под просевшими вагонами и пытались вытащить придавленных людей через днище.
Дальше набежали спасатели, действовали быстро и слаженно, гасили огонь. Засверкали огни электрорезки. Портативные машины умело расчленяли массивные металлические балки, раздвигали. Придавленных высвобождали и спешно уносили на носилках. И все-таки, подумал Егоров угрюмо, кто-то умрет по пути в больницу, а кто-то, выжив, на всю жизнь останется калекой…
Он поднес к губам коробочку телефона, бросил:
– Илья Парфенович, все подтвердилось.
Голос Сказбуша донесся чистый и сухой, словно глава ФСБ стоял рядом:
– Какой ущерб?
– Ущерб? – переспросил Егоров люто. – Ущерб? Тот самый, который только кровью!
– Не горячитесь, – посоветовал Сказбуш. – Вы же профессионал. Я понимаю, что рекомендуете операцию «Азиат». Так?
– Только «Азиат»! Осточертело…
– Вот и все, – ответил Сказбуш угрюмо. – Я только хотел, чтобы вы лично побывали на месте катастрофы, засвидетельствовали. А ответственность мы разделим.
…Внизу под днищами десантных вертолетов проплывала поверхность безжизненной угрюмой планеты. Суровые голые горы, где не уцепиться даже траве, снег и лед на вершинах, а далеко внизу между горами, в распадках, бегут злые ручьи. Мелкие горные реки плюются пеной, тащат камни, грызут гранитные стены, рушат целые скалы, запруживая себе же путь, снова ищут выход…
Шпак, командир десантной группы, напряженно всматривался, сердце сжало непривычной тоской. Как они здесь живут? Не потому ли так озверели…
В наушниках раздался негромкий голос:
– Говорит Восьмой!.. Мы готовы.
В ответ раздался командирский бас, густой и уверенный, это говорил Скворцов, ответственный за операцию:
– Погодите… Без обработки не начинать.
– Но где же они?
– Сейчас будут…
– Черепахи, – донесся другой злой голос. – У меня что, топлива запасные цистерны?
Шпак усмехнулся, но улыбка получилась горькой. Из-за несогласованности и слабого взаимодействия частей наши войска всегда несут основные потери…
Внезапно он услышал высоко в небе грохот, хотя на такой высоте – ни облачка, все внизу. Две тройки самолетов зашли против солнца. Было видно, как от них выстрелило, словно водяными струями: белые нити, быстро распушаясь от трения о воздух, потянулись к аулу.
В суровом бело-черном пейзаже внезапно расцвело красным, багровым. Пурпурные с нездоровой багровостью шары росли и ширились на месте, где был аул. Видно было, как ударная волна сметает жалкие домишки. Высоко в небо взлетели обломки балок, древесная щепа, и лишь тогда донеслась глухая волна взрыва.
Пять десантных вертолетов поспешно заходили на посадку. Еще шесть штурмовых вертолетов барражировали у выходов в ущелье.
Земля подрагивала, воздушная волна колыхала вертолеты, и пилоты поспешно выравнивали машины, удерживали на незримой поверхности воздушного океана. Внизу ширился ад. Вакуумные бомбы страшной разрушительной силы, напалм и три кассетные бомбы – все, что нашлось на ближайшей авиабазе, все было сброшено вперемешку, и теперь там горело, взрывалось, поднималось черным дымом. От деревьев за сотни метров в округе остались только расщепленные пни, а сами стволы унесло взрывной волной, измельчило, расщепило, превратило в муку и развеяло по ветру.
Шпак бросил в микрофон:
– Готово. Высадка!
Пилот послушно бросил машину вниз. Сержант Воловик швырнул за борт связку линя, метнулся следом. За ним один за другим молча прыгали десантники, скользили по линю, внизу расцепляли руки и
