Из сумрака доносилась мягкая обволакивающая музыка. Напряженные мускулы постепенно расслаблялись. Он впервые встретил ресторан… ну пусть кафе, где музыка не грохочет, не взвинчивает. В России, к примеру, всегда такой ор, что от рева динамиков звенит посуда. Если в детстве он наивно полагал, что в ресторанах музыка играет, чтобы заглушить чавканье и сёрбанье, то в московских ресторанах не услышишь и выстрела из гранатомета, а в этом… этом кафе музыка не перебьет и жужжания комара.
– Нравится?
Он вздрогнул от ее неожиданного вопроса, ответил искренне:
– Конечно! Еще бы такое не понравилось.
– То-то, – сказала она довольно. – Ты бы видел, какие они дикари были! Я еще застала в первый приезд… Представляешь, сидят на улице в пыли двое старцев, спорят, спорят, едва друг друга за бороды не рвут!.. И как ты думаешь, о чем спорят?.. Если скажешь, что о преимуществах жареного карпа перед жареной форелью, то ты ошибешься!
Она смотрела торжествующе. Дмитрий принял озабоченный вид:
– А о чем же спорят?
– Не поверишь! Толкуют какую-нибудь строчку из своего вшивого Корана! Поворачивают ее то так, то эдак. Седьмой смысл ищут. В каждой строке, дескать, заключено семь смыслов. Шесть нашли, седьмого отыскать не могут. К ним подходят люди, включаются в спор, находят вроде бы, но тут кто-то находит и восьмой, начинается спор, какой смысл вернее. Вспыхивает драка, кто-то исчезает и возвращается с оружием… Представляешь?
Он посмотрел в ее чистые негодующие глаза и ответил, как требовалось:
– Нет, не представляю.
– Тогда просто поверь. Они ж тут жили, как… Как не знаю кто! А сейчас здесь везде весело и не нужно ни о чем думать. Расслабляйся в любом месте, отдыхай. Балдей, оттягивайся. Мы убрали здесь все конфликты, все кочки, из-за которых могут возникнуть споры, неудобства! Теперь здесь всем весело и ни о чем не нужно думать.
Он спросил искренне:
– Как убрали?
Она победно улыбнулась:
– Да очень просто: внедрили им наш образ жизни! Достаточно было вдолбить, что самое ценное в мире – это человек, его жизнь, а жизнь его состоит не из прыганья за облака, а из ежедневного поглощения пищи, хождения на работу, из отдыха… то сразу же произошел перелом. Мы даже не думали, что это произойдет так легко!
На плечи Дмитрия словно сыпануло снежком. В полумраке кафе распахнулась черная щель, заглянул холодный мертвый космос.
– Да, – сказал он искренне. – Я тоже не думал. Американский образ жизни – самое убойное оружие. Можно даже сказать – самое убойное оружие для человечества!
Она помахала невидимому официанту. Тот вынырнул, как сказочный джинн, величественный, бесшумный и невозмутимый.
– А теперь мы будем есть, – объявила она. – Тащи все, что нужно для двух здоровых и бодрых. Желудки у нас в порядке, кишечники тоже… Джон, у тебя как с запорами?.. Эй, бой, не забудь захватить чего- нибудь… Ну, запить все это тоже чем-то придется, понял?
Когда официант исчез, она мило улыбнулась Дмитрию:
– Извини, что не стала листать это дурацкое меню. В каждом ресторане свои особенности. Я не знаю и не хочу допытываться, что они готовят лучше, а что хуже. Пусть тащит то, чем могут похвастаться!
– Рационально, – согласился он. – Ты умеешь устраиваться.
– Мы, американцы, – ответила она гордо, – умеем упрощать жизнь. Верно?
– Еще как верно, – снова согласился он. – Еще как.
На столе, как по волшебству, начали появляться блюда с едой. Конечно, он замечал и руки, что держали поднос, но официанты умели держаться незаметно, ненавязчиво, и вся атмосфера была такой ненавязчивой, что он в самом деле ощутил себя способным развалиться на этом удобном сиденье, словно мешок с отрубями, распустить пояс, ковыряться в зубах и вообще получать удовольствие даже от еды.
Виолетта счастливо наблюдала, как он ест. Всегда приятно смотреть, когда ест здоровый и сильный мужчина. Здоровый и сильный мужчина со здоровым и прожорливым желудком. Или пусть не прожорливым, но запасливым. Помнящим, что в джунглях Колумбии… или песках Аравийского полуострова не везде встретишь такие вот закусочные…
Дмитрий опустошил последнюю тарелку, странное ощущение покоя медленно заползло во все поры его тела, расслабило мышцы. Он откинулся в кресле, глаза бездумно скользнули поверх столов, узорных подсвечников с пригашенными огоньками. Он знал и даже чувствовал с утра, что его тело полно бодрости, сильное, отдохнувшее, как три крокодила в нильской воде, но сейчас ощутил, как каждая жилка потягивается, зевает, устраивается поудобнее. Наступил момент настоящего отдыха, какого он никогда в жизни не знал. И даже не предполагал, что такое может быть.
Она следила за его лицом, поинтересовалась:
– Что-то случилось?
– Да нет, – ответил он замедленно, глупая довольная улыбка растягивала его губы в стороны. – Просто…
– Что?
– Хорошо… Я даже не думал, что может быть так хорошо.
