– Волхвы не сказали, как их истребить?
Рокош нахмурился.
– Лучше бы молчали.
– Намного опаснее тех, что бьют наши охотники?
– Очень, – ответил Рокош хмуро, – говорят, эти новые звери начали выходить из недр из-за великой войны Артании и Куявии. Когда-то весь мир населяли только эти твари, зовут их дивами.
Ютлан сказал с удивлением:
– Я слышал, дивы гиганты!
Рокош отмахнулся.
– Дивы были и как комары, и как горы. Всякие. Одни жили тысячи лет, другие – минуты. Были и вовсе бессмертные… Нет, убить их было можно, но если не убивать, жили бы вечно… Когда появились люди, дивы сперва не обращали внимание на этих существ, пока люди постепенно не начали их теснить. Начались войны, дивы в конце концов проиграли, их оттеснили в самые глухие места, куда человек вообще не ходит. Но сейчас, когда человек ослабел из-за этой страшной войны, дивы, как видишь, начинают отвоевывать себе земли…
Ютлан хмуро отмахнулся:
– Не много они отвоевали. Стоит посмотреть, что у него за мясо.
Рокош кивнул:
– Пойди, отведай. Тебе уж точно не повредит.
Ютлан поднялся уходить, но остановился, повернулся к Рокошу:
– Почему?
– От ядовитого мяса всякий может умереть, – сказал Рокош. – Но не ты, Ютлан.
Незнание, как говорил Рокош, позволяет выбирать, чему верить, потому Ютлан раньше предпочитал думать, что он такой же, как и его братья, но тот же Рокош однажды обронил, что никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем достаточно. И вот он уже не рад тому, что узнал, в незнании было спокойнее…
Он шел вдоль улицы, за ним увязался хорт, худой, с прилипшим к спине брюхом и так жутко торчащими ребрами, что вот-вот прорвут непрочную кожу.
Возле дома его троюродного дяди Кажедуба сам хозяин вбивал в землю булыжники, чтобы в любую непогоду можно было пройти посуху. Заслышав шаги Ютлана, обернулся, огромный, как медведь, мощный, смерил его с головы до ног недружелюбным взглядом.
– Здравствуйте, дядя Кажедуб, – сказал Ютлан.
– И тебе, – буркнул Кажедуб. – Вот что тебе скажу… Больше не зови с собой играть моих Веньку и Дениску. Они всякий раз в синяках приходят!..
– Хорошо, – ответил Ютлан послушно. – Тогда им скажите тоже, чтоб не бегали за мной.
– Сам следи, – прорычал Кажедуб. – Еще раз увижу вас вместе, сам с тобой разделаюсь!
– Я сумею, – ответил Ютлан, – не дать… разделаться.
Сердце начало стучать чаще, кулаки сжались, он развернулся к дяде и молча ждал.
Кажедуб сказал насмешливо:
– Как страшно!
Ютлан кивнул:
– Знаю.
Кажедуба перекосило от стыда и ярости, этот волчонок учуял как-то, что ему действительно страшно. Стараясь, чтобы тот не видел его лица, он повернулся к камням и сделал вид, что уже забыл о такой мелочи, как этот худой и никчемный подросток, хоть он из тцарского рода.
Ютлан окинул взглядом родственничка, этот толстяк похож на застрявшую в заборе свинью, через три дома дальше на улицу вышел волхв Валдай, с виду больше похожий на бывалого воеводу, даже лицо в шрамах, издали вскинул руку в приветствии, это осталось у него с той поры, как служил в передовых дозорах и не был еще волхвом.
Ютлан кивнул издали, вынужденно пошел к нему, издали вежливо поклонился.
– Здравствуйте, дядя Валдай.
Валдай сказал дружелюбно:
– Ютлан, ты сделал доброе дело. Твою добычу изучают, уже прикидывают, как защищаться, находят слабые места.
– Рад, – буркнул Ютлан, – что полезен.
– Еще как, – подтвердил Валдай, – только вот…
Он запнулся, но так долго подбирал слова, все время вздыхая, двигая плечами, словно ежился под холодным дождем, что Ютлан спросил сердито:
– Что?.. Что я делаю не так?
Валдай ответил после недолгого колебания:
– Пойдем присядем вон подле того костра. Не старик еще, но люблю сухой жар, люблю смотреть в пламя. Все-таки артане – люди огня! Что-то связывает нас с этим жарким буйством.
Ютлан шел за ним, костер по-артански жаркий, со всех сторон окружен крупными булыжниками, чтобы не выкатывались раскаленные угли, полыхает ярко и победно. Вокруг разложены толстые бревна с уже снятой корой, чтобы сидеть даже в праздничной одежде и не пачкаться.
Валдай присел, кивнул Ютлану, тот осторожно опустился напротив, сердце колотится, мудрый волхв зря не пригласит на разговор, более важных дел невпроворот…
– Ты знаешь, – произнес Валдай невесело, – тебя все сторонятся. Из-за твоего… характера.
– Я вспыльчив, – пробормотал Ютлан.
– Это не вспыльчивость, – напомнил Валдай, – а твоя темная ярость. Не все знают о ней, но мы, волхвы, знаем. Нельзя так быстро и… по любому ничтожному поводу взрываться. Особенно там, где тебя знают и как-то научились с этим жить.
Он сказал злобно:
– Ага, жить!.. Просто уходят с дороги и никто даже не смотрит в мою сторону!
– И что, – спросил Валдай, – это они ни с того ни с сего?..
Ютлан уронил голову.
– Ну, конечно, я чересчур… иногда…
– Достаточно одного такого «иногда», – сказал Валдай наставительно. – Другому бы сошло с рук чуть больше, но ты слишком силен. Крепкозубу сломал руку, Урлангу вывернул плечо, а Рясной Лист по твоей вине хромает, а каким танцором был!.. Тобой недовольны их родня, а также все артане, которые тоже легко приходят в ярость, но умеют себя смирять. Мы не звери, мы как-то научились жить среди людей!
Ютлан слушал все ниже опускал голову.
– И что мне делать? – спросил он совсем не задиристо.
– Сперва научиться ладить с людьми, – сказал Валдай. – Иначе далеко не уедешь. Ты очень силен, но на свете немало таких, что твоя сила будет выглядеть перед их, как мощь драчливой лягушки перед спокойствием буйвола.
Ютлан сказал в раздражении:
– Но как я могу вести себя, как другие? Если смотрят на меня, как на хищного волка? Ну, пусть не хищного, но все-таки я всем поперек горла…
Валдай тяжело вздохнул. Ютлан ждал, что тот будет возражать, спорить, доказывать, что ничего подобного, он не так понимает, однако волхв грустно кивнул:
– Ты прав…
– Так что делать мне?
Валдай вздохнул еще тяжелее:
– Выход есть, но он мне совсем не нравится.
– Какой?
– Тебе надо пожить среди людей, – сказал Валдай невесело, – что тебя не знают. И ты сам увидишь, как относятся именно к тебе, а не к тому, что ты… чей-то сын.
Ютлан быстро зыркнул ему в лицо, но волхв смотрел мирно, никакого намека на его происхождение.
