Бехтерев.
В пансионат при институте принимались только здоровые дети не старше семи лет, имеющие здоровых родителей. Срок их содержания в пансионе устанавливался не менее десяти лет. Часть детей содержалась за счет частных стипендий, остальные за определенную плату, взимаемую с родителей. До постройки собственного здания Педологический институт располагался на Нюстадской улице. Летом воспитанники жили на даче на берегу Финского залива.
В 1910 году при Психоневрологическом институте открылись Криминологический и Психиатрический институты. Для изучения преступности в детском возрасте было получено разрешение проводить научные исследования в земледельческой колонии для малолетних преступников под Петербургом.
В Психоневрологическом институте систематически проводились административные и научные заседания Совета. В научных заседаниях принимали участие не только профессора и преподаватели, но и студенты. Нередко их посещали сотрудники и студенты университета, Военно-медицинской академии и других учебных заведений Петербурга.
Состав студентов и преподавателей Психоневрологического института определял демократический характер установившихся в нем порядков. Дисциплина в институте строилась на сознательном отношении к делу. Многие преподаватели охотно общались со студентами и во внеучебное время. Уже в 1909 году в институте работали студенческие учебно-образовательные кружки, созданные по решению Совета: научно- педагогический, историко-философский, философско-социологический и многие другие. Помимо преподавателей, с членами кружков занимались такие известные деятели культуры, как М. Горький, А. Ф. Кони, И. Е. Репин.
Начиная с 1908 года в России активизировалось движение за единение славян. Когда первая русская революция оказалась подавлена и либеральная интеллигенция убедилась в невозможности создания всенародного братства внутри своей страны, ввиду непримиримого антагонизма между эксплуатируемыми и эксплуататорами, жаждущая активной дяетельности общественность вновь обратила свои взоры на «младших братьев» — славянские народы.
В 1909 году в Петербурге при активном участии Бехтерева было создано Общество славянского научного единения. Бехтерев стал президентом этого общества. В состав возглавляемого им комитета входили профессора Ваганов, Фортунатов, Шахматов, Погодин, Ковалевский и другие. Василеостровскую часть комитета возглавлял лингвист академик Шахматов, на квартире которого у Дворцового моста обычно и собирались руководители общества и засиживались там подчас до поздней ночи, горячо обсуждая проблемы единения с коллегами из славянских стран. Единение народов, правда, мыслилось ими не на классовой и не на политической, а на национальной, научной и даже просто языковой основе.
Как бы там ни было, но после 1908 года, когда в Праге состоялся съезд сторонников единения славян, движение за укрепление «духовных связей» между славянскими народами ширилось, и Бехтерев оказался одним из его признанных лидеров. В мае 1910 года на Подготовительном славянском съезде в Софии он выступил с большим программным докладом «Вопросы славянского научно-литературного единения в связи с культурным их сближением».
Являясь верным жрецом науки, Бехтерев считал, что она способна сближать народы и обеспечивать развитие в людях осмысленной тяги к добру, к миру, к справедливости, к созданию счастливой жизни для всех, к «всеобщему благу». В докладе он призывал к ликвидации прежде всего культурной розни, которая способствует культурной отсталости. Он говорил, что если экономическое сближение обещает материальные успехи, «то единение славянских деятелей, занятых научным, литературным и художественным творчеством, имеет в виду идейные результаты, общее согласование мысли и общее же использование результатов умственного и художественного творчества». При этом Бехтерев высказывался о том, что «чем шире круг лиц, занятых разрешением научных задач, связанных с одной общей целью, тем интенсивнее и продуктивнее идет работа, тем плодотворнее должны быть ее результаты… Чем больший круг лиц участвует в обмене мыслей, тем, в свою очередь, более выигрывает истина, и тем, следовательно, точнее достигнутые результаты умственной работы…
«Объединение научной и литературной деятельности, — говорил Бехтерев, — сближает народы, сплачивает их более тесными узами культурного единства». При этом он подчеркивал, как важно, «чтобы в славянской среде для урегулирования славянских интересов везде и всюду действовали не сила, а право и справедливость… Имена таких могикан мысли и слова, как великие Каменский, Мицкевич, Пушкин, Лобачевский, Достоевский, Толстой и другие, служат порукой тому, что славянство еще скажет новое слово, которое объединит его и сделает сильным по содержанию и полным любви к ближнему и лучшей заботы о благе поколений».
Бехтерев высказывал надежду на то, что «новое слово» умиротворит враждующие народы, даст им «нравственную силу бороться с разъедающим их организм милитаризмом и укрепит и обоснует общественные идеалы служения истине и добру». Заканчивая доклад, Бехтерев призывал: «Вперед, за общую культуру на основе свободы, братства и равенства!» Призыв этот не мог не вызвать сочувствия у многочисленных слушателей, хотя казалось удивительным, что он звучал из уст человека, живущего в монархическом государстве, где в ту пору свирепствовала столыпинская реакция и ни свободы, ни равенства, ни братства не было и в помине. Но слушатели верили в искренность оратора, которого знали как большого ученого и к тому же участника войны за свободу славян.
После окончания съезда Бехтерев вместе с дочерью Ольгой и группой русских делегатов совершил путешествие по местам боев периода русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Эта поездка навеяла массу воспоминаний о прошлом. Болгары были гостеприимны, бережно хранили памятники былого, и Бехтереву было приятно осознавать и свою причастность к борьбе за их освобождение. Вспоминая о бесталанности высшего руководства русской армией, он отмечал тогда в путевых заметках: «…Очевидно, наши успехи были обязаны особому подъему энергии и духа войск, которые поддерживались во время освободительной войны и которых — увы! — не было и не могло быть в наших войсках во время несчастной для нас русско-японской войны».
Там же Бехтерев писал, что Болгария добилась после освобождения от турецкого ига немалых успехов в своем культурном развитии. В ней давно уже стало обязательным всеобщее четырехлетнее обучение и готовился переход ко всеобщему семилетнему образованию. «За время, немногим большее смены одного поколения, — отмечал Бехтерев, — она достигла всеобщего образования и сделалась в буквальном смысле слова цветущей страной. Ныне Болгария пользуется, что называется, вовсю плодами своей культуры. Она имеет прекрасно поставленное земледелие, сама строит при помощи своих инженеров железные дороги, заводит свою обрабатывающую промышленность, устроила из прежней деревушки нынешнюю, так поражавшую нас своим благоустройством столицу и в то же время является могущественным государством на Балканском полуострове, с которым очень и очень считается Турция, да и одна ли Турция?.. Представьте же себе, — обращался к читателям своих путевых заметок Бехтерев, — и это необходимо особенно иметь в виду нашим задопятам, что вся Болгария и по пространству и по числу жителей равняется или почти равняется одной из наших больших губерний. Страшно подумать о нашей отсталости, — сокрушался в связи с этим Бехтерев, — не по сравнению даже со странами Западной Европы, а по сравнению с теми же славянами, которых освобождали своими собственными усилиями от векового рабства около тридцати с небольшим лет тому назад.
Когда сам увидишь воочию, что делает просвещение в стране, что значит и идущая вместе с просвещением культура, то поневоле проникаешься убеждением, что государство крепнет и растет не штыками, как у нас принято думать, а просвещением и культурой, культурой и просвещением».
Из Болгарии Бехтерев с дочерью направился в Константинополь. Осматривая город и его окрестности с башни старой многострадальной крепости, Бехтерев высказал надежду на то, что мирное сотрудничество с турками «может принести гораздо больше пользы славянству вообще и России в частности, нежели военные лавры».
С 27 декабря 1909-го по 6 января 1910 года в Петербурге проходил III съезд отечественных психиатров, организованный по инициативе Бехтерева Советом Психоневрологического института и Петербургским обществом психиатров «с целью дальнейшей разработки научно-практических вопросов в области
