Аврелий только сейчас почувствовал тяжесть оружия на плече, снял и перехватил автомат поудобнее. И, подождав немного, полоснул очередью по соснам, траве. По птицам, небу. По кустам. Вослед ушедшим.
Колдун тяжело встал, пошатнулся.
— Ты посмотри, — тягуче сказал он, — что-то спина болит. Дурак ты, по деревьям стрелять. — Колдун хватко взял Аврелия за плечо, поморщился. — Боюсь, рикошетом от сосны.. — Он сплюнул кровью. Гелла зашла Колдуну за спину, тихо вскрикнула. — Так и есть, — устало подтвердил Колдун.
Он неотрывно глядел в глаза Аврелию, и тот начал терять самообладание.
Где-то в небе, за сопкой, гнусно звенели пернатые ракеты, бились о невидимую преграду и гулко рвались; далекое «Вперед!» тонуло в зеленой листве.
Глаза у Колдуна стекленели все больше. Уорл лихорадочно рвал бинт из походной аптечки, Гелла потрошила сумку комплекта первой помощи.
— Колдун, — горячо шептал Аврелий, пытаясь разжать руку на плече, — Колдун… Ты же Колдун! Сделай чудо!
— Рыбки, — сказал Колдун. Глаза его закатились, он сильно побледнел, но еще держался на ногах. — Рыбки… говорящие.
— Звание! — вдруг рявкнул Аврелий и испугался: кричал не он, а кто-то другой, его голосом.
И этот «другой» двигал его руками и смотрел его глазами. И, похоже, даже дышал вместо него.
— Анатолий Нейч, майор ВС ООН, — просипел Колдун и упал.
Аврелий наклонился над ним:
— Пароль! Ключ! Слово! Что?!
Колдун тяжело посмотрел мимо парня, вяло шевельнул губами:
— Молока бы. Очень хочется… Операция «Золотая рыбка-альфа».
Сильный удар отбросил Аврелия в сторону.
— Кретин! — сказал ему Уорл и стал перебинтовывать Колдуна.
Работал он красиво, бинт челноком летал в его руках. Аврелий пришел в себя. И впрямь, чего это на него нашло? Тут человек тяжело ранен, а он…
— Помирает, однако. — Уорл деловито расстегнул ворот на шее Колдуна и частыми выдохами — рот в рот — стал возвращать Колдуна к жизни.
— Молока бы, — бессвязно повторил Аврелий и опустился на колени. — «Золотая рыбка-альфа».
Сосны зашумели над его головой; из кустов выглянул любопытный заяц и тут же удрал.
— Он у нас очнется, куда денется! — задорно кричал Уорл, давя грудь Колдуна пятернями. — И сердечко, и дыхание, все восстановим! Сейчас задышит, сейчас!
— Небо, — тускло сказала Гелла, — смотрите, неба нет, — и сняла пилотку, сняла ненужную теперь портупею.
И уронила ненужный бинт — потому что неба и впрямь не стало.
Аврелий пятился и озирался: птицы падали вверх, в черную мглу, туда, где только что голубело небо; деревья поблекли… трава растворялась… Листва пела.
— Не-эт! — кричала Гелла и била кулаками по спине Уорла, а тот, ничего не ощущая, пытался вернуть к жизни мертвого Колдуна.
— Это конец, — сказал Аврелий.
«Это начало», — понял он. Зондаж не сработал, и сейчас он потеряет Геллу, Уорла. Внезапно вернувшаяся память о его назначении здесь выплескивалась быстрыми волнами.
Сейчас. Сейчас он потеряет мир, где жил.
Гром, стихая и удаляясь, беззлобно рычал над верхушками сосен. Туча застыла где-то между небом и землей, над прибитой дождем травой, — лениво роняя вниз остатки белых градин. Мокрый лес недовольно шумел и кололся зелеными иглами.
Гроза, похоже, заканчивалась.
Аврелий выбрался на дорогу: кусты за ним сомкнулись, и ноги сразу увязли в обочинной глине. С трудом поднимая чугунные сапоги, парень прошел на середину асфальтовой полосы и достал из кармана походный фонарик. Мелкий дождик дробно стучал по капюшону куртки, студя лицо и заливая глаза; Аврелий надвинул капюшон поглубже, едва ли не на нос — ему стало гораздо лучше. Не так мокро.
Свет фар потерялся в гравии: легковая машина шла на бугор, потом свет скользнул в листву деревьев, исчез, появился снова. Аврелий посигналил фонариком. Скрипнули шины.
— Можно? — виновато спросил парень, стесняясь мокрой куртки и грязных сапог.
— Садись, — коротко сказала девушка за рулем и включила дворники: две железные руки обмахнули стекло и скучно упали на место.
Машина двинулась, под шинами затрещал гравий; в салоне было тепло, мотор грел сиденья. Аврелий тускло смотрел на серебряные ели, что попадали в свет белых фар по бокам дороги. Глаза у него слипались.
Машина резко затормозила, Аврелий стукнулся лбом о стекло и проснулся от удара.
— Хозяйка, — пыхтел в темноте чей-то бас, — захвати, а? Нас двое.
Дождь рьяно лупил по тонкой крыше, выстукивая невесть чего. Прам-бам-бом-трах!
— Только один, — строго сказала хозяйка, — места нет. Лишний поедет в багажнике. У меня сиденья узкие.
Прам-трах!
— Угу, — сказал бас, — вы не волнуйтесь, он мертвый. Так что я его в багажник.
Дождь ударил сильнее, лязгнул багажник, басистый забрался в салон машины, стало тесно, и все поехали дальше. Аврелий засыпал, но что-то ему мешало. Трах-бах. Бац-кряг-грумм. «Мы крови врага напьемся…» Он вздрогнул и огляделся: ехали, как и прежде. Женщина рядом уверенно крутила водительскую баранку, и мокрая дорога все так же стелилась под колеса.
Ничего особенного. Ничего нового.
…Из темноты чеканно сказали: «Прощай!» — и Аврелий согнулся от удара словом.
Главный врач почти бегом вошел в ПС-зал: к сожалению, его опасения подтвердились.
— Спасибо. — Он кивнул дежурному инженеру за пультом и подошел к стеклянной стене, делившей зал пополам.
Три глубоких кресла за прочным стеклом таинственно поблескивали в полумраке хромированными колпаками. Над двумя из них мигали алые сигнальные огоньки.
— Так, — глухо сказал главврач и сложил руки за спиной. — Так. Значит, вернулись. Значит, снова впустую.
Он огорченно смотрел, как техники сняли колпаки с голов ПС-десантников, как те, пошатываясь, поднялись из кресел. Он и Она. Ушли, почему-то взявшись за руки и не оглядываясь. Главврач недоуменно покачал головой — все же психодесантирование иногда давало неожиданный побочный эффект. Какой в данном случае? Ладно, отдохнут — выясним, что к чему. Имеются для этого тесты.
Главный врач собрался было уходить, когда внутри пульта вдруг опять запищала тревожная сигнализация. Дежурный инженер резко повернулся на вращающемся стуле лицом к начальнику, молча указал пальцем на пульт.
— Да, — коротко сказал врач, — слышу. — И бегом направился в отгороженную часть зала.
Главврач подошел к третьему креслу, над которым теперь тоже мерцал алый огонек.
— С возвращением. — Врач поднял колпак с головы космонавта, вгляделся в заросшее щетиной лицо: глаза майора открылись.
Главный врач шагнул в сторону — человек, кряхтя, встал из кресла. Его поддержали два техника, мгновенно возникшие рядом.
— Как вы себя чувствуете, майор Анатолий Нейч? — раздельно и громко спросил главврач.
— Ничего. — Языку майора заплетался, он тяжело помотал головой. — Все нормально… Я должен… Господи, где я был! Знаете, этот жуткий Город, эта бесконечная война!
— Всего лишь бред, успокойтесь. — Главный врач осторожно положил руку на плечо Нейча. — Пройдет.
— Да, — согласился майор, явно думая о чем-то своем. — А до этого, на скутере… Я вспомнил! Я
