борьбу арабов против нового государства. Но лидеры Израиля не оправдали надежд Сталина. Их он достать не мог и обрушился на своих евреев.
В январе 1949 года газета «Правда» объявила о начале нового большевистского крестового похода в статье «Об одной антипатриотической группе театральных критиков», а на другой день призыв «Правды» подхватила «Литературная газета» в ее передовой статье говорилось, в частности:
«В области театральной критики сложилась антипатриотическая группа носителей враждебного нам безродного космополитизма, последышей буржуазного эстетства. Развязно и со всеми удобствами расположилась она в театральной критике. Эта антипатриотическая группа эстетствующих формалистов, без всякого к тому основания называющих себя театральными критиками, поставила своей задачей последовательное избиение, дискредитацию всех новых, впервые выступающих советских драматургов и всех истинно новаторских, партийных патриотических пьес...»
Газета «Правда», нисколько не смущаясь, так прямо и ставила рядом критику пьес с фактом присуждения им Сталинских премий: «Шипя и злобствуя, пытаясь создать некое литературное подполье, они охаивают все лучшее, что появилось в советской драматургии... Мишенью их злостных и клеветнических выпадов были в особенности пьесы, удостоенные Сталинской премии».
Сталин всегда был антисемитом, это не было большим секретом. Примечательно, что еще в 1937 году главный гитлеровский пропагандист Геббельс писал в своем дневнике: «В Москве снова показательные процессы. Снова, очевидно, против евреев. Радек и прочие. Сталин прижмет евреев». А вскоре после войны наш вождь начал преследовать выдающихся деятелей культуры и науки еврейской национальности, начав с театральных критиков. Многие из них были расстреляны в подвалах Лубянки. А в 1952 году было официально объявлено о якобы имевшем место страшном заговоре, наша пресса сообщала:
«Недавно человечество узнало о раскрытии в нашей стране террористической группы врачей (среди них перечислялись в основном евреи – В. Н.), ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза. Врачи-убийцы, изверги рода человеческого, наемные агенты иностранной разведки, растоптали священное знамя науки, осквернили честь ученых».
Среди жертв «извергов» назывались А. Жданов, А. Щербаков, рано ушедшие из жизни в те годы. Назывались и другие видные имена. Обвинялись в их убийстве крупнейшие деятели советской медицины, ученые с мировым именем. Они якобы сотрудничали с международной еврейской организацией «Джойнт», связанной с американской разведкой. Аресты по этому делу начались в 1950 году, то есть вслед за кампанией против театральных критиков.
Организаторы дела врачей-убийц размахнулись так широко, что в конце следствия был арестован даже министр госбезопасности В. Абакумов (проглядел таких злодеев!). В 1970 году бывший член политбюро и глава советского правительства Н. Булганин рассказал о том, что тогда на самом деле происходило, а журнал «Новое время» лишь в 1993 году опубликовал это признание Булганина: «Процесс над врачами, который намечался на середину марта 1953 года, должен был завершиться вынесением смертных приговоров. Профессоров предполагалось публично повесить на центральных площадях в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Свердловске, других крупнейших городах...» Булганин также сообщил о намечавшейся после процесса массовой депортации евреев в Сибирь и на Дальний Восток. Булганин, тогда министр обороны, получил указание от Сталина подогнать к Москве и другим крупнейшим центрам страны несколько сотен военных железнодорожных составов для организации высылки евреев. При этом, по словам Булганина, планировалось организовать крушения железнодорожных составов, «стихийные» нападения на поезда с евреями, с тем, чтобы расправиться с ними в пути».
Это страшное свидетельство, обнародованное таким осведомленным человеком, каким являлся тогда Булганин, отнюдь не единственное. Известный исследователь жизни Сталина, писатель и ученый Ю. Борев, так описывает те же события:
«Согласно сталинскому сценарию, должен был состояться суд над “врачами-убийцами”, который приговорил бы их к смерти. Некоторых преступников следовало казнить, других позволить разъяренной толпе отбить у охраны и растерзать на месте. Затем толпа должна была устроить в Москве и других городах еврейские погромы. Спасая евреев от справедливого гнева народов СССР, их предстояло собрать в пунктах концентрации и эшелонами высылать в Сибирь.
Хрущев пересказывал Эренбургу свою беседу со Сталиным. Вождь наставлял: “Нужно, чтобы при их выселении в подворотнях происходили расправы. Нужно дать излиться народному гневу”. – Играя в Иванушку-дурачка, Хрущев спросил: “Кого их?” – “Евреев”, – ответил Сталин, наслаждаясь своим интеллектуальным превосходством. Утверждая сценарий депортации, он распорядился: “Доехать до места должно не более половины”. По дороге предполагались “стихийные” проявления народного гнева – нападения на эшелоны и убийства депортируемых.
Так Сталин, – продолжает Борев, – готовил окончательное решение еврейского вопроса в России, как рассказал об этом Эренбург.
Один из старых железнодорожников, живущий в Ташкенте, рассказывал мне, что в конце февраля 1952 года действительно были приготовлены вагоны для высылки евреев и уже были составлены списки высылаемых, о чем ему сообщил начальник областного МГБ».
Завершает свой рассказ о тех событиях Борев так:
«В феврале 1953 года дуайен зарубежных послов в Москве сделал Молотову заявление от имени возглавляемого им дипломатического корпуса:
– По нашим сведениям, предполагается суд над так называемыми врачами-убийцами, который носит явно антисемитский характер и вызовет повсеместные еврейские погромы. Если этот кровавый спектакль будет разыгран, то все аккредитованные в Москве послы покинут СССР, посольства будут закрыты и дипломатические отношения прерваны.
Молотов доложил об этом заявлении на заседании высшей партийной элиты, и ряд людей (в том числе и Ворошилов) высказались против этой акции. Сталин молча покинул заседание и не появлялся до своей смерти даже среди соратников.
Сталин уже не обращал внимания на протесты против ареста врачей со стороны Жолио Кюри и возглавляемого этим ученым движения за мир.
Сталин намеревался провести кровавую акцию невзирая на масштабы международного протеста. Степень его свободы от общественного мнения была столь высока, что означала или полное затмение ума, или полную готовность пойти на разрыв международных отношений со всеми ведущими странами мира. Последнее возможно только при твердом намерении развязать мировую войну.
Возможно, Сталин умер за пять исторических минут до атомной катастрофы мира. Случайно при таких обстоятельствах не умирают. Если же правда, что Сталина устранил Берия, то фантасмагорическая ирония истории, ее парадоксальность грандиозны: палач спасает мир от гибели».
Если все это и так, то Берия спасал прежде всего самого себя. Выше уже отмечалось, что в последние месяцы жизни вождя постоянно исходящая от него опасность безмерно увеличилась, прежде всего по отношению к близким старым соратникам. При этом он, похоже, не замечал, что сам тоже стал жертвой созданного им абсурдного режима. Загнал себя в тупик. Пребывал в абсолютном одиночестве, остался без врачей, которых сам отправил на Лубянку, заодно вообще отказался от квалифицированной медицинской помощи, а при недомогании обращался к своему охраннику, имевшему ветеринарное образование, причем был он не врачом, а фельдшером. Вождь разогнал свою привычную охрану во главе с генералом Власиком, который всю жизнь служил вождю верой и правдой. Освободился и от своей тени – от самого Поскребышева, через которого только и можно было проникнуть к вождю. Даже поваров сменил! А ведь всех новых людей поставлял ему, естественно, Берия.
Накануне смертельного удара у Сталина было застолье в обычном составе: Маленков, Берия, Хрущев, Булганин. На другой день хозяин стола и свалился. Обнародовано много достоверных свидетельств о том, что вся четверка его последних собутыльников явно не спешила сделать все необходимое, чтобы помочь умиравшему вождю, утверждают, что о смерти Сталина Берия оповестил собравшихся словами: «Умер тиран!» Вспоминают также, что прибывший вскоре Василий Сталин кричал: «Убили отца?!» Правда, говорят, что он, как обычно, был пьян.
Историк Б. Илизаров утверждает:
«У меня нет никаких сомнений, что в конце жизни Сталин не только предполагал планово, т. е. не спеша, “окончательно решить” еврейский вопрос (а попутно и другие “национальные” проблемы), но и так же планомерно, холодно и расчетливо вел дело к мировой ядерной войне, чтобы окончательно решить вопрос с капитализмом и стать мировым владыкой. Ожидания скорого всемирного финала “старого” капиталистического мира, неизбежность новой и “последней” войны всеми способами поддерживались в народе. Светлана Аллилуева вспоминала реплику близкого товарища ее братьев, которую он произнес в последний год жизни ее отца: “Эх, сейчас бы самое время начать, чтобы отвоеваться, – пока жив твой отец. Сейчас мы непобедимы!” Об этом жутко было подумать всерьез, – пишет она, – но, очевидно, такие настроения были и в правительстве”. Во всех этих замыслах Сталина не было ни грана безумия, во всяком случае, с медицинской, клинической точки зрения.
