выпьем — для выздоровления. А то я тоже больно задубел на морозе. Руки не слушаются. А сейчас еще машину откапывать… Ну так я правильно мыслю — главное, чтобы Бог был в душе?

— Да вот ты сейчас меня с разбойником спутал, хотя ведь все-таки можно было почувствовать, что я — не он. Ну, что какие-то от меня другие энергии исходят. А ты их не прочухал, пошел на меня, как на медведя… А если такое элементарное дело не можешь просечь, то как различишь, кто это у тебя в душе — Бог или притворщик, тот, который Им прикидывается?

— Это верно, — вздохнул Мурманск, запихивая в рот капустку. — Мне вон недавно вместо тасола простой подкрашенной воды продали. Все, фабричная упаковка! Я залил, а морозы, и как там все замерзнет, как рванет! А как проверишь? Ну теперь я нюхаю, а то и пробую на язык — у тасола такой вкус… особенный. А что — вместо Бога могут тоже невесть кого подсунуть?

— Вот именно, — миролюбиво отвечал Лазарь, радуясь теплу, покою и тому, как удачно пошла его проповедь.

Отец Дионисий же, услышав грохот на кухне, устремился вслед за Валентиной. Он рванул на себя хлипкую дверь уборной, сорвал крючок и выскочил насквозь, спотыкаясь о дрова.

— Валентина, — позвал он и пошел на ощупь на шум в комнате. Он понял, что она, должно быть, попала в собственные же ловушки.

Тут до него и донеслась ее грозная отповедь о том, что “дом окружен”: наконец он все понял.

— Валентина, — повторил он, — что же это за маразм такой! Это же я, иеродьякон Дионисий! Вы что, не узнаете меня? Я на вас не обижаюсь, но и вы на меня не должны сердиться. Дом действительно окружен, но никакие это не соседские голоса. Тот, кого мы ожидали, здесь, у самого крыльца. Я наткнулся на него. Форменный уголовник. Пощады от него не жди. Да он там и не один. Прислушайтесь — прямо под окном разговаривают.

Из комнаты раздался стон, потом радостный крик:

— Отец Дионисий! Откуда вы здесь? Как вы почуяли, что я в беде? Как вы сюда попали? Это по внушению свыше — я точно знаю! Я так настрадалась! Бандит каким-то образом проник внутрь, я его видела — гадкий такой, вид бесовский, и теперь он затаился где-то здесь. У меня есть топор и кочерга.

— А почему так темно?

— Я вырубила весь свет. Нет, у нас точно с вами есть духовное родство, я так и чувствовала...

Дионисий, спотыкаясь, стал пробираться обратно через уборную в предбанник, шаря по стене, чтобы нащупать пробки.

А в это время к дому уже направлялся милиционер Игорек. Был он маленького росточка — странно даже, что такого взяли в милицию, с лицом в меленьких красных прыщиках: именно что не Игорь, а Игорек.

Не знаю, почему в Троицке вся милиция такая хлипкая? Что-то в этом виделось явно символическое, склонявшее к мысли, что сей монастырский городок был не под сомнительной защитой ненадежных человеческих рук, а под крепкою дланью Божьей. Меня, когда приезжала на машине, все время останавливал, хотя и высоченный, но болезненно худющий — кажется, вот-вот переломится пополам — лейтенант Маточка. Так и говорил: “Лейтенант Маточка. Вам за нарушение — штраф. Вы проехали по улице, не пристегнувшись ремнем, — непорядок”. Или: “Лейтенант Маточка. Вам штраф. Почему у вас колеса, как у “Татры”? Непорядок”. В конце концов, завидя его загодя, я сразу доставала купюру, чтобы он немного подкормился. Единственный раз, когда он зазевался и меня не остановил, я затормозила сама: “Вы — Маточка? Почему не останавливаете? Непорядок. Вот, возьмите штраф”. Он удивился, но взял. Правда, с тех пор старался мою машину не замечать. Даже нарочно отворачивался, когда я проезжала мимо.

Однако вернемся к Игорьку. Пришлось ему бросить машину возле какой-то застрявшей в снегу колымаги, в которой, приглядевшись, он узнал “жигуль” кума, и теперь он шел, бдительно посматривая по сторонам и ощупывая рукой табельное оружие. В темном саду он увидел двоих, один из них что-то методично внушал другому, а тот слушал его внимательно и наматывал на ус. Это поразило Игорька весьма неприятно: Эльвира говорила ему, что преступник один и к тому же связан, да еще и заперт в сарае. Поэтому он несколько сбавил шаг и глубже — для суровости — надвинул на лоб шапку.

— Ваши документы, — тоскливо произнес он, на всякий случай не входя в сад, а остановившись у калитки и стараясь не заступить за черту света, отбрасываемого единственным фонарем. Дальше уже шевелились тени, постепенно сгущаясь, чтобы перейти в кромешный мрак.

— А ваши документы? — моментально отреагировал Никифорович. — Я — водитель наместника Свято-Троицкого монастыря. Вот таким макаром, Господи Боже мой!

И он победоносно посмотрел на Ваню с его черным котом.

— Еще чего! Ты у меня поговоришь! Из монастыря он! В такое время монастырь ворота свои закрыл, молится, поклоны кладет. В отделении у меня поговоришь с твоим макаром! — посуровел Игорек, но на всякий случай сделал шаг назад, оказавшись в самом эпицентре света. — Всякому преступному элементу свои документы показывать — это ловко придумано. Приказываю вам следовать за мной — до выяснения личности.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату