Сердце у Френсис с такой силой колотилось в горле, что она не могла говорить. Она уже не наивная девочка, а зрелая женщина, способная оценивать последствия своих поступков. А таким по-ступком на сегодня является то, что она покрыла выходку его дочери и отправила ее домой в кебе одну с Джеймсом.
Признайся она сейчас во всем и Маркус решит, что она все нарочно подстроила, что он сидит тут, выворачивает перед ней душу, а она заманила его сюда совсем с другой целью. Френсис улыбнулась в темноте – пусть это останется ее секретом.
– Маркус, ты застал меня врасплох, – заговорила она, стараясь из всех сил, чтобы голос звучал ровно, – дай мне время подумать…
– О чем тут думать?
– Ах, Маркус, семнадцать лет подряд я тайком мечтала, как однажды ты ворвешься снова в мою жизнь прекрасным рыцарем в сверкающих доспехах и увезешь на своем белом коне в благословенное место, где мы будем любить друг друга вечно. Но сам знаешь, жизнь – она иная, и мы оба уже не те. Ты герцог Лоскоу, аристократ и землевладелец, а я – Френсис Коррингам, портретистка и мать не только для пасынка и падчерицы, но и для множества сирот…
– Все это сочетается в тебе, Фэнни. – Маркус поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. – Но я умолкаю, у тебя ведь голова болит. Наберусь терпения, а завтра утром приеду.
– Хорошо, – ответила Френсис. Надо послать пораньше за Джеймсом, узнать, как все прошло, до приезда Маркуса. – Я буду ждать, только приезжай не раньше полудня, хочу выспаться.
– Ладно, душа моя, потерплю. – Он открыл дверь, спрыгнул на землю и повернулся к ней, протягивая руки. Френсис упала в его объятия, он поставил ее, не разжимая рук. Потом осторожно наклонился и коснулся губами ее губ.
Ее руки взлетели, словно не зная, что им делать, а потом обхватили его за шею. Френсис чувствовала себя полной радости и жизни. Она любила, и пока этого было достаточно.
– До завтра, – прошептал Маркус, отпуская ее. Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверью, а потом залез в карету и приказал кучеру гнать домой, не жалея лошадей.
Приехал он, однако, немыслимо рано. Френсис, проворочавшись без сна несколько часов и поднявшись спозаранку, сидела в библиотеке и писала записку Джеймсу. Грили сообщил о прибытии герцога, и она в панике вскочила на ноги.
Маркус был одет без обычной тщательности и явно взволнован.
– Маркус, что случилось?
– Лавиния здесь?
– Здесь? – удивленно переспросила Френсис. – С чего бы она приехала сюда без тебя?
– Ну, не знаю, просто она была недовольна прекращением уроков и могла приехать.
– Она не приезжала. А ты что, не знаешь, где она?
– Вот именно что не знаю.
У Френсис подкосились ноги, и она бессильно опустилась на стул.
– Как это случилось?
– Ничего не знаю. Она не вышла к завтраку, а я хотел поговорить с ней о том, о чем мы с тобой беседовали вечером, и послал за ней лакея. Лавинии не оказалось в ее комнате, и никто не знает, где она.
– Вы ее искали?
– Естественно, обыскали весь дом и сад. Нигде не нашли.
– Но ночью она была дома? – Френсис почувствовала, как на нее накатывает ужас.
– Не имею представления. Эта простофиля Хастингс отправилась к себе сразу после обеда, оставив Винни в библиотеке. С тех пор ее никто не видел, горничных она вчера отпустила. Ну, если она вляпалась в историю…
– С чего ты взял? – Чувство вины грызло Френсис.
– Мне легче предположить такое, нежели то, что ее кто-то похитил.
– Ой, только не это.
– И все же это вполне возможно. Ты слышала вечером, что я говорил? Джозеф Пул способен на все…
– Пул?
– А кто же еще?
– Есть какие-нибудь свидетельства? Кто-нибудь вламывался в дом?
– Ничего нет, поэтому я и склоняюсь к мысли, что она по наивности связалась с каким-то подонком. Фэнни, умоляю, если она как-то намекала на что-то такое, скажи мне.
– Да нет, ничего подобного не было.
– А как насчет твоего пасынка, может, это он?
– Джеймс? – еле выговорила Френсис.
– Они вроде несколько раз встречались, говорили друг с другом и вообще…
