– Но она такая… обыкновенная! И… слишком веселая!
Дион громко расхохотался:
– Чего же лучше? Никто не захочет тратить субботний вечер и кучу денег, заработанных в поте лица, утирая чьи-то слезы. Мужчина любит самые простые вещи: улыбку, красивое розовое тело, локоны, бедра, которые заманчиво покачиваются при ходьбе. Не так уж трудно, а?
– Я не смогу. – Жанну вновь охватили ужас и стыд. Розовое тело? Да лучше умереть! – А ты?
– Хм. – Дион задумчиво допил свой кофе. – Я тебя понимаю. – И он решительно отодвинул чашку. – Да, полагаю, нам нужно обратиться к профессионалам. Сколько у тебя наличных?
– Около сотни фунтов. И несколько долларов. – Эта сумма включала и те деньги, которые Фернан дал ей на мелкие расходы.
– Надеюсь, этого хватит. Хороший совет нынче стоит недешево. – Дион поднялся из-за стола и с отлично разыгранным отвращением проговорил:
– Чего только мне не приходится делать ради тебя, Дженьюри Браун! И когда же это кончится? – И покачал головой.
Дион вышел из кафе. А через пять минут они уже мчались вдоль побережья, мимо эвкалиптового леса, полей, засаженных гвоздикой, виноградников и оливковых рощ. Дион мужественно боролся с искушениями. То ему хотелось заглянуть в старую студию Пикассо, которая находилась в здании бывшей фабрики духов в Валери, то насладиться видом полуголых красоток на пляже Жан-ле-Рин или посетить субтропические сады в Кап-д'Антиб. Но у них была другая цель – Канны.
– Неужели мы войдем туда? – в ужасе спросила Жанна, когда такси остановилось перед отелем «Карл- тон», фасад которого выходил на серебристые пески Ла-Круазетт.
– Именно это мы и сделаем, – ответил Дион и направился к дверям по дорожке, обсаженной пальмами, лимонными деревьями и магнолиями. – Посмотри-ка сюда.
Жанна задрала голову: перед ней высилось огромное, как скала, здание, покрытое белоснежной штукатуркой. Стены были увенчаны двумя куполами, четко прорисованными на фоне синего неба.
– Это здешняя достопримечательность. Купола вознесли в честь знаменитой куртизанки времен королей Эдуардов – Прекрасной Отеро.
Жанна покраснела и потупилась. Абсолютно ясно, что они символизируют. Неужели это и есть бессмертие? Чувствуя, что сердце уходит в пятки, Жанна поплелась вслед за Дионом. Еще несколько секунд – и они оказались в полутемном баре.
– Ради всего святого, не будь такой мрачной, – неодобрительно заметил Дион, когда его спутница неуклюже взгромоздилась на высокий табурет, сжимая в руке стакан только что выжатого апельсинового сока. Хотя, судя по цене, это больше походило на расплавленное золото. – Здесь работают только те, у кого есть особое соглашение с администрацией отеля. Если мы чем-то не понравимся, ей просто подмигнут, и она оставит нас с носом.
Жанна выжала из себя улыбку, но, скосив глаза на Диона, отметила, что тот старается за двоих. Ей не очень-то понравилось выражение его лица: возбужденное, нетерпеливое и даже чуточку развратное. Он не отрываясь смотрел на дверь.
– Можно подумать, мы ждем саму королеву, – ядовито заметила Жанна.
– Так и есть, – сказал Дион. Его глаза сверкали в предвкушении нового приключения. – Мы ждем королеву ночи! И последи за своими манерами. Не забывай: мы нуждаемся в ней куда больше, чем она – в нас.
Жанна послушно выпрямилась. Ничего не скажешь, самая пора торчать в баре: десять часов утра! Диону, с его беспорядочным образом жизни, все нипочем, а вот она к этому совершенно не привыкла.
И вдруг в полутемном баре повеяло тончайшим ароматом духов. Жасмин. Томительный, экзотический запах, такой сладкий и густой, что, казалось, его можно было потрогать руками. Потом зашуршал шелк – и перед ними появилась королева ночи.
Несколько мгновений все молчали. Дион и Жанна были слишком ошеломлены. Королева ночи не спускала с них оценивающего взгляда. Ни разу за всю свою жизнь Жанна не видела, чтобы кто-то – мужчина, женщина или ребенок – имел столь вылощенный вид в десять часов утра. Женщина, одетая с иголочки (ни одна мелочь не забыта), напоминала картинку в только что отпечатанном журнале: такая же загадочная и как будто покрытая глянцем.
И вместе с тем она была вполне живая, прекрасные рыжие волосы казались теплыми и мягкими.
Вторая мысль, посетившая Жанну сразу же вслед за первой, стала чем-то вроде откровения. Несмотря на всю свою притягательность, королева ночи отнюдь не блистала красотой. Мясистый нос, слишком крупные зубы… да и плечи широки не по росту. Если б не каблуки, ее можно было бы назвать коренастой. Зато матово-черное платье великолепно подчеркивало медовый цвет кожи и теплый оттенок карих глаз. Идеальной формы шея смело выставлена напоказ. И ни единого украшения. Только в ушах посверкивали две крошечные жемчужинки. А потом раздался голос – тихий, как вздох или шелест осенних листьев:
– Bonjour monsieur, mademoiselle. Je suis Liane[18].
Дион пришел в себя первым. В мгновение ока он вспорхнул с табуретки и низко поклонился, целуя ее пальчики с розоватыми ногтями.
– Лиана. Какая честь для меня! Позвольте признаться: я и не ожидал, что вы будете так прекрасны.
Жанна передернулась. Дион, этот типичный голубоглазый ирландец, вдруг стал как-то уж слишком похож на изысканного, галантного француза. Только сейчас его чары вряд ли подействуют. Но королева ночи слегка наклонила голову и загадочно улыбнулась, едва приподняв уголки губ.
– Я позволяю. Merci du compliment[19].
Жанна стиснула зубы. Проклятие! Он ей понравился.
– Шампанского. – Дион величественно махнул рукой бармену.
Королева ночи с грацией змеи, сбрасывающей кожу, повела плечами и уселась на табуретку, предложенную Дионом. В отличие от Жанны ее не мучила проблема, куда девать свои руки и ноги. Она двигалась плавно и легко, как вода, заполняющая новое русло.
Рядом с этой женщиной Жанна чувствовала себя костлявым, неуклюжим подростком. Ее не обманывала простота позы, которую приняла Лиана. Она прекрасно знала, что тут требуется высокое искусство. И в памяти всплыли стишки, которым ее научила Джули:
– В Ментоне – грязь, В Монте-Карло – наглость. Ницца – вульгарна, Канны – вот класс.
Да еще какой класс, сказала бы Джули. Жанна покраснела от стыда, вспомнив о сетчатых чулках и корсетах, которые всегда казались ей неотъемлемыми аксессуарами проституток.
– Полагаю, вы предпочитаете говорить по-английски? – Лиана прищурила глаза, слегка улыбнувшись.
– Позвольте мне выразить восхищение по поводу вашего произношения, – принялся за свое Дион, испуская мощные волны обаяния.
– Merci, moncieur.
На гладких золотисто-медовых щечках Лианы появились ямочки. Дион, очевидно, произвел на нее неизгладимое впечатление.
– Лиана великолепно говорит по-английски, не правда ли?
– О да, – процедила Жанна сквозь зубы.
Может, она впадает в детство, но Дион ведет себя как влюбленный подросток. Лиана обвела своих новых знакомых задумчивым взглядом.
– Ну, mes enfants. Давайте не будем тратить понапрасну мое время и ваши деньги. Скажите честно, чего, собственно, вы хотите?
Глава 12
Десять минут спустя Жанна в одном нижнем белье расхаживала взад-вперед по комнате, выходящей окнами на изысканно-красивую набережную. Как только за ними захлопнулась дверь, Лиана в мгновение ока превратилась из сирены в придирчивую мать-командиршу – деловитую и энергичную. И Жанна, как на приеме у врача, разделась, даже не дожидаясь приказа. Лиана лишь слегка взмахнула рукой, кивнула своей изящно причесанной головкой, и этого оказалось достаточно.
– Урок первый, – сурово начала она.
