Мария Андреевна замешкалась с ответом на пару секунд:
– Вы, юноша, не знаете, так и не говорите. Сегодня у меня сильнее болит, чем обычно. И вообще! Почему вы со мной так разговариваете? Хамите пожилому человеку! Я могу ведь и жалобу написать.
Марина уткнулась в журнал вызовов. Наталья Павловна вздохнула.
– Мария Андреевна, Марк Дмитриевич не хотел вас обидеть, он просто беспокоился, что вы можете простудиться в такую погоду. Ведь правда, Марк Дмитриевич?
Парень буркнул что-то неразборчивое.
– Простуда меня не берет. Меня только давление мучает.
– Вот видите! Марк Дмитриевич вам сейчас как раз давление и померяет. Тонометр в верхнем ящике.
Марк Дмитриевич достал из верхнего ящика тонометр и уставился на него насторожившим Наташку взглядом.
– А где у него кнопка?
– Какая кнопка?
Мария Андреевна с интересом наблюдала за ними.
– Мариночка, померяй, пожалуйста, Марии Андреевне давление!
Марина, изобразив все, что только можно, смерила давление и огласила: сто сорок на восемьдесят.
– Марк Дмитриевич, что вы порекомендуете?
Парень молчал.
Наталья тоже молча поменялась с ним местами, поговорила с Марией Андреевной, заполнила карту и отпустила разочарованную пациентку. Прощаясь, та сурово предупредила:
– Наталья Павловна, лично я буду ходить только к вам. – И с достоинством покинула кабинет.
Больные пошли один за другим. Наталья Павловна, не желая дальнейших экспериментов, принимала всех сама. Марк Дмитриевич тихо сидел у окошка. Наконец ушел последний пациент.
– Марк Дмитриевич, вы умеете мерить давление? – спросила Наталья.
– Умею. Только не такой штукой, а электрической.
– Понятно. Вы на платном учились?
– Нет. На бюджете.
– И как же вы экзамены сдавали?
– Сдавал как-то. На тройки.
– Понятно.
Наташка решительно вышла из кабинета и направилась к Антонине Алексеевне.
– Антонина Алексеевна, – начала она, – мне кажется, Марку Дмитриевичу лучше будет работать в какой-нибудь фармацевтической фирме. Он не знает ничего, даже давление мерить не умеет. Конечно, участковый врач – не слишком престижное место, но все равно нужен хоть какой-то уровень знаний.
– Да пробовала я его в фирму пристроить. Договорилась о собеседовании, а он так и пришел в рваных джинсах и с серьгами. – В голосе Антонины Алексеевны прозвучало настоящее отчаяние. – Не знаю, что с ним делать. Он как в июне интернатуру закончил, чего я только не пробовала. Его личный рекорд – неделя. Не подумайте, он хороший мальчик, но…
– Я и не думаю. Может, он просто врачом не хочет быть? Вы не пробовали с ним поговорить? – спросила Наташка с сочувствием.
– Пробовала. Молчит. Наталья Павловна, пожалуйста, потерпите его хоть немного.
Отвечать отказом на такие искренние просьбы Наташка пока не научилась. Ей было ужасно неловко. Она кивнула.
– Большое спасибо, – произнесла Антонина Алексеевна.
Наташка вышла и направилась к себе. В ее кабинете шло настоящее сражение. Марк и Марина увлеченно выясняли отношения.
– Я такого доктора, с позволения сказать, никогда не видала!
– А ваше мнение вообще никого не интересует, сестры должны сидеть и молчать.
У Наташки возникло ощущение, что ее приход предотвратил убийство.
– Тихо оба! Марина, научишь его пользоваться нашим тонометром.
– Еще чего! Пусть сам всему учится!
– Хватит, я сказала! Вы, Марк Дмитриевич, пока давление мерить не научитесь, домой не пойдете! И кстати, какой вопрос вы должны были задать Марии Андреевне после измерения?
– Ну, про давление, – хмуро ответил взъерошенный парень.
– Что про давление?
– Какое оно у нее обычно.
– О, ну вот, что-то вы все-таки знаете, – обрадовалась Наташка. – А почему молчали?
– Да бабка эта вредная, смотрит, как удав на кролика.
– Марк, – устало сказала Наталья, – она не бабка, она ваша пациентка. Учитесь, пациенты не бывают вредными и невредными.
Идя домой, Наталья чувствовала, что окончательно заболевает. Горло разболелось всерьез, суставы противно ныли, сильно знобило.
Дома Наташку встретил кот. Кати не было. Наталья вспомнила, что сегодня дочь на занятиях в театральном кружке. У нее не хватило сил даже вскипятить чай, она быстро переоделась в халат и залезла под теплое одеяло. Кот пришел в комнату, вспрыгнул на кровать и улегся к Наташке под бок, продемонстрировав всем своим видом, какое одолжение он ей оказывает. Наташка погладила его и закрыла глаза.
Она задремала, поэтому не поняла, сколько времени прошло.
В замке повернулся ключ, вошла Катерина, и раздался мужской голос. Сквозь головную боль Наталья догадалась, что к ним в гости снова пожаловал Кирилл. В комнате зажегся яркий свет, Наталья прикрыла глаза ладонью:
– Кать, ты близко не подходи, я заболела что-то, еще заразишься.
– Мам, а ты температуру мерила?
– Нет, Катюш, погаси свет и иди. Я полежу пока спокойно.
Катя ненадолго исчезла и вскоре вернулась с градусником. В кухне уже шумел чайник.
– Ой, мам, у тебя тридцать девять. Тебе какие таблетки дать?
– Катюш, ничего не надо, я полежу.
В кухне Катю ждал Кирилл.
– Чего там у вас? – хмуро спросил он.
– Маме плохо совсем. Температура поднялась. Я не знаю, что делать. – Катя чуть не плакала.
– Так у тебя же мать доктор. Спроси.
– Она просит не приставать.
– Кать, сама подумай, раз она доктор, значит, и работает с докторами. Возьми ее мобильник и набери чей-нибудь телефон, посоветуйся.
– Она ругаться станет.
– Ты о маме беспокоишься? Тогда звони, потом разберемся. – Кирилл говорил уверенно, и Катя послушалась.
Она достала из маминой сумки мобильник и стала изучать контакты. Большинство имен ей ни о чем не говорило. Но вот она нашла знакомую фамилию и нажала кнопку вызова. Ответили ей сразу.
– О, Наталья, привет! А я уж думал, ты со мной вообще больше не разговариваешь. – Это был Сергей Владимирович.
– Дядя Сережа, это я, Катя, я дочь Натальи Павловны.
– Знаю, что дочь. А почему ты звонишь?
– Просто мама заболела, лежит, я температуру померила, тридцать девять, а что делать, она не говорит. Вот я и… – всхлипнула Катя.
– Слушай, не реви только! – Сергей Владимирович верно оценил ситуацию. – Ты правильно позвонила, я еще из поликлиники не ушел, через пятнадцать минут буду у вас. Чай-то у вас есть?
