– Да.
– Отлично, тогда завари его пока, а я уже выхожу.
Наталья разговора не слышала, поэтому очень удивилась, почувствовав через некоторое время прохладную незнакомую ладонь, которая трогала ее лоб. Она открыла глаза. Перед ней на стуле сидел встревоженный Сергей Владимирович. Первой мыслью заболевшей докторицы было, что у нее на почве повышенной температуры начались глюки. Наташка несколько раз моргнула.
– Нет, не надейся, это не галлюцинации.
– Что ты здесь делаешь?
– Да вот, зашел чаю попить, а тут ты лежишь.
– Понятно.
– Давай-ка, мать, я тебя послушаю и горло посмотрю.
– Еще не хватало! – попыталась вяло сопротивляться Наташка. – Со мной все в порядке.
– Ну да, ну да, – с поразительной легкостью согласился Сергей. – Ты ведь завтра на работу не сможешь идти, врача вызовешь, вот я тебе тогда стажера и пришлю. Пусть он смотрит. Больничный-то тебе все равно понадобится.
– Ты мне его сейчас выпишешь. – У Натальи не было сил препираться.
– Нет, без осмотра не выпишу, не надейся.
Разговор этот не имел никакого смысла, потому что Сергей уже достал фонендоскоп и шпатель, посмотрел горло, приготовился слушать легкие. Хорошо хоть, детей выставил. Посмотрев и послушав, немного подумал, позвал Катю, вместе с ней изучил скудную Наташкину аптечку, не преминув поворчать о легкомыслии людей, которые только делают вид, что они доктора, а у самих простого анальгина дома не найдешь. Однако какое-то простое жаропонижающее он все-таки отыскал, заставил Наташку проглотить его, отправил Катю с Кириллом в аптеку.
Вскоре Наталья почувствовала облегчение, предметы вокруг нее обрели четкие контуры, температурная одурь отступила. Сергей сидел в кресле посреди комнаты и посматривал в ее сторону. Уловив осмысленный взгляд, спросил:
– Ну что, тебе лучше?
– Да, спасибо.
– А признавайся-ка, дорогая моя, когда по такой погоде ты успела съесть мороженое? С института помню, что ты заболеваешь, если это самое мороженое тебе попадется не вовремя. Ела?
– Ну ела.
– Когда?
– Вчера, когда домой шла.
– Нет, ну вообще правильно. И погода была подходящая. Дождь, плюс пять, чего же лучше! А мороженое, конечно, было шоколадное?
– Ты сам все знаешь, чего спрашиваешь? – Наташка была благодарна Сергею за то, что он пришел, но простить ему навязанного Марка Дмитриевича у нее не получалось.
– Наташ, а вот интересно, почему ты меня бросила? – Сергей попытался настроить ее на лирический лад.
– Потому что тебе хотелось встречаться со всеми девушками института, города и страны одновременно.
Этот диалог у них был хорошо отработан, каждая реплика отрепетирована. Однако сегодня Сергей вдруг решил отступить от текста:
– Знаешь, зато мы с тобой вместе уже больше двадцати лет и даже лучше чем женаты. Я у тебя есть, ты у меня… А так…
Наташка, переставшая считать Сережкиных жен после седьмой, спорить не стала.
– Вот поэтому ты и подкинул мне Марка. И липовую должность.
– Ты сама понимаешь, что Марк у нас долго не пробудет. А должность у тебя останется. Вместе с прибавкой к зарплате. Может, даже Екатерина Георгиевна оценит твое продвижение и перестанет тебя пилить.
– А, ну теперь понятно, ты просто решил сделать приятно Екатерине Георгиевне.
– Слушай, люди нормальные, когда болеют, становятся слабыми и добрыми, а ты постоянно ворчишь. Я вот сейчас как расскажу Катерине, почему ее мать заболела!
– Ты еще и шантажист.
– А за это я прямо сейчас Екатерине Георгиевне позвоню.
Екатериной Георгиевной звали Наташину маму и соответственно Катину бабушку. Она всю жизнь проработала косметологом, потом открыла небольшой салон красоты. Ее предприятие твердо держалось на плаву, переживая все возможные и невозможные кризисы. Екатерина Георгиевна не раз предлагала неудачливой, как она считала, дочери сменить специализацию или просто окончить какие-нибудь близкие к красоте курсы и заняться семейным предприятием. Однако Наташка постоянно отказывалась: она совершенно не представляла, как будет общаться с капризными клиентками. При этом капризные больные ее почему-то абсолютно не пугали. В последние годы Екатерина Георгиевна пришла к выводу, что дочь не только неудачлива, но и неумна: у нее даже кандидатская была не написана, а районная поликлиника оказалась «потолком» профессионального роста.
Сергей, конечно, обо всем этом знал.
– Сереж, про мороженое Екатерина Георгиевна мне ничего не скажет, – храбро заявила Наташка. – А должность заведующей отделением в нашей поликлинике тоже не покажется ей завидной. Особенно с приложением Марка.
– Ладно, тебе лишь бы спорить со мной.
Сергей обрадовался, что они помирились. Все эти дни он клял себя за слабохарактерность, пытался поговорить с Антониной Алексеевной, уговорить ее перевести Марка на другой участок, однако та была непреклонна. Своих решений она не меняла. А если ее решения подчиненным не нравятся, то никто не мешает им поискать другого начальника.
В это время из прихожей послышались голоса Кати и Кирилла. Они вернулись из аптеки.
– Слушай, Наташ, а что это за парень?
– Да Катькин друг новый.
– Мутный он какой-то.
Наталья вздохнула:
– Много мы с тобой в ее возрасте родителей слушали?
– Ты слушала, я же твоей маме никогда не нравился!
– Ой, все, перестань. Что ты вечер воспоминаний устраиваешь!
– Я не устраиваю. Вот всегда ты так.
Он пошел проверять, что Катька принесла из аптеки. Вернулся с антибиотиками, чаем с лимоном и бутербродом с сыром. Проследил, чтобы Наташка все это выпила и съела, и заторопился домой.
– Кать, – после его ухода Наташка посмотрела на часы, было около девяти, – а Кириллу не пора домой?
– Ну мам, ну он большой, ему необязательно домой так рано.
– Катя, а тебе уроки делать тоже необязательно? У тебя завтра физика, Евгения Анатольевна!
– Мам, ну сколько ты еще будешь бояться эту старую грымзу!
– Катя!
– Хорошо-хорошо. Вот Кирилл и поможет мне подготовиться к уроку.
– Катя! – Наташка испытала настоящий ужас. – Она же меня вызвала в пятницу. А сегодня уже среда. Я же не выздоровлю!
– Мам, я скажу ей, что ты заболела. Что она, зверь?
Наташка в самый последний момент остановила себя от непедагогичной попытки объяснить дочери, что Евгения Анатольевна именно зверь.
– Ладно, пусть он тебе поможет по физике, но в десять отправляй его домой. И не целуйтесь там!
– Мама! – возмутилась Катя. – Ну как ты можешь!
– Главное, ты не моги. Все, Катюш, дай мне пульт, телефоны и иди.
