– Да что ты, дорогая! И в мыслях не было! – я прижала руки к груди, садясь на постели.
– Ну ладно! – Полина резко развернулась и вышла из комнаты.
Но я уже успокоилась. Мне было весело. теперь совершенно ясно, что сестра больше не сердится на меня, и мир практически восстановлен. Остается только подойти к ней сзади, обнять за плечи, прижаться и честным-честным голосом попросить прощения и пообещать, что ничего подобного больше ни-ког-да не повториться! И смотреть при этом прямо в глаза Полине. И еще непременно добавить, как сильно я ее люблю и вообщ горжусь и стараюсь ставить всем в пример. Тут Полина просто засияет, начнет раздуваться, и тогда уже дело будет закончено. Убаюканная такими мыслями, я радостно перевернулась на другой бок и тут же уснула.
Проснулась я уже под вечер, почувствовав изумительный, манящий запах, тянущийся откуда-то с кухни. Пахло ароматным лимонным кексом. Ура! Наверняка Полина решила побаловать нас одним из самых любимейших блюд. Я быстро вскочила с кровати и, весело напевая, вышла в кухню. Полина в купальнике и фартуке, надетом поверх него, возилась у плиты. Лицо ее раскраснелось, на лбу блестели капельки пота.
Она вынимала румяный кекс из духовки. Поставила его Полина на столе рядом со мной. Я сразу же потянулась отломить корочку, но сестра больно шлепнула меня по руке. Я надулась и отвернулась. Жалко ей, видите ли, стало кусочка пирога для несчастной сестры, проплутавшей всю ночь по лесу… Я уже забыла о том, что собиралась просить у Полины прощения. Меня очень обидело ее поведение. Поэтому я сидела и смотрела в окно, подперев руками щеки и ждала, когда Полина сама предложит мне кекс. А я откажусь! Вот откажусь и все! Пусть тогда поуговаривает!
Вскоре вернулась Галина. Она вела Артура и Лизу от бабы Клавы.
– Мамочка, ты нашлась! – наперебой загалдели дети, бросаясь ко мне и залезая на колени.
– Нашлась, нашлась, – ответила я. – Я не очень-то и терялась.
Полина смерила меня презрительным взглядом. Она разрезала кекс и стала раскладывать его по тарелкам. Передо мной она также поставила тарелку с кексом, но сделала это молча, без всяких эмоций.
Я решила не притрагиваться к кексу. Сидела и ледяным взглядом смотрела в окно. Вокруг меня все с аппетитом жевали кекс, хвалили Полинины кулинарные способности, а на меня никто не обращал внимания.
У меня потекли слюни. Но я крепилась из последних сил. Подлая Полина не предлагала мне съесть кекс! Если бы она хоть чуть-чуть меня поупрашивала, я бы поломалась ради приличия три… ну две минутки, а потом уплела бы кекс за милую душу, и все было бы нормально! Но Полина всегда страдала упрямством. Я сидела и чувствовала себя самым несчастным человеком на свете.
– Мама, – повернулась ко мне Лизонька, – а ты почему не ешь? Не хочешь? Тогда давай я скушаю…
– Нет, – решительно заявила я, впиваясь в сладко пахнущий кусок. – Я и сама скушаю. Просто у меня аппетита не было.
При этом я заметила, как зрачки Полины едва заметно сузились, а уголки губ дрогнули в легкой усмешке.
После ужина Полина молча вручила мне целую гору грязной посуды, демонстрируя тем самым горячее желание дождаться от меня хоть какой-то пользы. Я вздохнула и пошла мыть тарелки. Вскоре подошла Галина, села на крыльце…
– Оль, ты где ходила-то? – спросила она. – Ну в смысле, в какую хоть сторону забрела-то?
– Да… Почти до Речного дошла…
– Эх, вот это тебя занесло! – она покачала головой. – А мы и не думали там искать. В другой стороне ходили.
Галина замолчала, задумавшись о чем-то. Потом заговорила с мягкой улыбкой:
– Там, в Речном, щуки водятся огромные. Мы с отцом раньше часто туда ездили. Я еще маленькая была, а он меня рыбу учил ловить. Очень нам это занятие нравилось. Я прясмо часами могла с удочкой сидеть…
При этих ее словах мне вспомнился Тимофей и все, что нас связывало… В сущности, я же совсем ничего не знаю про этого человека… Кто он? Для чего он здесь? Полина говорила, что тот, кто убил Скворца, охотясь за коллекцией, должен соблюдать конспирацию. Возможно, выдавать себя за кого-то другого. Что, если Тимофей и есть этот человек? Ведь именно эта мысль пришла мне вчера в голову и погнала в лес! Именно поэтому я отказалась даже разговаривать сегодня с Тимофеем! Нужно непременно поделиться своими подозрниями с Полиной, просто непременно… Но Полина, похоже, не очень-то стремиться к восстановлению теплых отношений, я ждала от нее понимания и поддержки, а получила только втык! Может быть, переступить через свою гордость? Почему-то теперь мне совсем не хотелось подходить к Полине первой! И что ей стоит подойти самой? Нет, она уж точно не подойдет. Ладо, вот я домою посуду и…
Посуду я мыла долго, тщательно, очень старалась, перемывала по нескольку раз. Галина с удивлением наблюдала за мной. Потом я принялась вытирать чистую посуду вафельным полотенцем. Обычно я никогда этого не делаю, и Полина часто возмущается по этому поводу, когда на нее из чашки стекает вдруг струйка холодной воды.
Наконец, посуда была вымыта и вытерта до блеска сорок восемь раз. Придется все-таки идти к Полине.
Я вошла в кухню, гремя тарелками. Полина сидела у окна и курила. Я тихонько подошла к ней, аккуратно поставила тарелки на стол и опустилась на соседний стул. Полина молчала и не обращала на меня внимания. Дети уже легли спать. Я все ждала, что сестра заговорит со мной, но так и не дождалась. Похоже, Полина ждала от меня того же самого. Наконец, она затушила сигарету в пепельнице и встала, собираясь идти в спальню.
– Поля… – жалобным голоском проговорила я.
Полина обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
– У меня к тебе важное дело… – продолжала я.
– Выпить хочешь? – усмехнулась она.
– Да ты что, как можно! – возмутилась я. – Почему ты всегда меня подозреваешь в каких-то нехороших вещах?
– Потому что ты так себя ведешь, – устало ответила сестра. – Господи, Оля, тебе двадцать девять лет, а ты все как реьенок, честное слово! Я уже язык отбила повторять тебе одно и то же!
– Поля, ну прости меня, пожалуйста! Честное слово, я не хотела! Вот клянусь тебе, что все получилось не нарочно!
– Я понимаю, – тихо ответила Полина. – В том-то вся и беда, что ты никогда не хочешь ничего плозого, а все равно все получается через задницу!
Я стерпела и это оскорбление.
– Поля, мне необходимо с тобой поговорить, – настойчиво продолжала я. – Это серьезно! Если б ты знала, как мне тяжело!
Видимо, было что-то в моем голосе такое, что заставило Полину сесть на стул и внимательно посмотреть на меня.
– Ну говори, я слушаю, – сказала она, закуривая новую сигарету.
– Я хочу поговорить о Тимофее…
Полина удивленно вскинула брови.
– Замуж, что ли, опять собралась?
– Нет, что ты! Об этом и разговора не было…
– Тогда в чем дело?
– Понимаешь, я подумала, а что, если он и есть тот самый человек, который нам нужен?
– Ты так думиаешь? – сдвинула брови сестра.
– Мне не хочется так думать, – призналась я. – Но всякое может быть. Подумай сама, чего он крутится вокруг нас? Кто он вообще такой? В прошлом году его здесь не было. Он сказал6 что рыболов-любитель, ловит рыбу в нашем пруду… А какая в нашей луже рыба?
– Оля, ты серьезно?
