одиночестве в квартире прозябать, где и воды подать некому, лучше жить вместе с другими старичками в Доме, где о них очень хорошо будут заботиться. Соглашаются. В Доме отлично заботятся, все бесплатно, да еще и пенсия целехонькой остается. Куда хочешь, туда и трать. А квартира остается пустой. Вот и начинают уговаривать. Зачем, мол, держать за собой квартиру, деньги за нее платить? Лучше это мы будем делать, только соответствующие бумаги подписать нужно. Старички у сытой спокойной жизни в Доме привыкают и бумаги те подписывают.
Их жизнь не меняется. Живут как и прежде. Только, бац! в скором времени умирают. Начальство Дома сокрушается, конечно, такая утрата. Похороны устраивает и все прочее, только человека-то не вернешь.
Свои разговоры о квартирах стараются втайне держать, да еще и стариков предупреждают. Это, мол, особая привилегия, все квартиры мы оплачивать не можем, а только у самых лучших. И обманывают, говорят, что квартиры остаются в полной собственности старика. Тот может в любой момент туда поехать и посмотреть. Едут и смотрят. Там порядок наводят, ремонт делают. Все отлично. Но проходит некоторое время, и старичок умирает.
– Мне Ильинична сказывала, – продолжала Бабуся, что после всех этих бумаг старички несколько месяцев всего и живут. Она даже подсчитала, около четырех. Но не больше. И даже график себе такой составила. Когда кто бумаги подписывает, когда умирает.
– А она не боится? Такой список может ей дорого обойтись.
– Побаивается, конечно. Но ей-то терять нечего. Она заслуженный учитель. Квартиру ей государство дало. А когда она в Доме устроилась, то оно же назад и забрало. Она даже повозмущалась, мол, хотела добрым людям ее оставить, которые о ней заботятся... И Дом тоже чего-то такое делал, но ничего не вышло, государство свое из рук не выпустит. А она теперь в Доме осталась. Ее никто не гонит, так и живет потихоньку. Она даже пенсию свою хотела переводить в ихний фонд, но ей сказали: «Не надо, тратьте на себя».
– Однако, – кончиком трубки Игорь почесал ямку на подбородке, – интересная картина получается.
– Еще бы не интересная, – подхватила Бабуся, – а еще мне Ильинична сказывала, что дедок у них там один есть, так его уже второй годок уламывают, а он все не соглашается. И до сих пор живет себе и в ус не дует.
– Однако, – повторил Игорь. – Ильинична может, конечно, с разоблачительными фактами выступить, но кто ей поверит? Проверять будут, а если ничего не найдут? Да и кто будет с этим связываться? Наверное, хозяева Дома все хорошо обдумали. Если им не жалко денег, чтобы обихаживать старичков, значит, они должны что-тот с этого иметь. Вот и имеют – квартиры. А чтобы не ждать, пока старик сам умрет, ему немного помогают. И никто ничего не докажет.
– Правильно мыслишь, Горяшка, – опять пригорюнилась Бабуся, – только людей-то все равно жалко, старые они или малые. А супостатов этих все равно наказать надо!
– Как? Не войну же вы им объявите.
– А может и войну. Надо так устроить, чтобы жить там невмоготу стало. Все и разойдутся по своим квартирам.
Игорь представил себе Бабусю в роли террористки. Да, она при желании смогла бы весь дом разнести, не оставив камня на камне. Но неизвестно, чем это может для нее самой обернуться.
– Вот что, баба Дуся, – Игорь старался говорить как можно убедительнее, – вы пока сами ничего не предпринимайте, я обо всем этом подумаю, а потом мы с вами вместе начнем действовать.
– И долго ты думать собрался? – Бабуся была настроена очень воинственно.
– Столько сколько потребуется, – отрезал Игорь, – и поймите, я же о вас беспокоюсь. Не хочу, чтобы с вами что-тот случилось.
Бабуся сдалась. Они договорились с Игорем, что она будет внимательно присматриваться к обитателям Дома и приносить Игорю факты. Но без его ведома никаких действий совершать не будет.
– Смотрю ты совсем измаялся, – сказала неожиданно Бабуся, – чем терпение друг дружки испытывать, лучше раз и навсегда все решить.
– Что решить? – Игорь понял куда гнет Бабуся и покраснел.
– Позвони ей, Горяшка. Может, она только и ждет твоего звонка.
– А почему сама не звонит? – Игорь заупрямился, – я ведь тоже звонка жду.
– У нее работа каждый день, заботы всяческие, а ты целый день на диване валяешься да трубку свою мусолишь.
Игорь вспыхнул, но не нашел, что возразить.
– Ирина говорила, что у нее мама заболела, а как ей станет лучше, то она сама приедет.
– Вот и позвони, глупый, спроси о здоровье, а там глядишь разговор и завяжется.
– Хорошо, – сдался Игорь, – я позвоню.
Он позвонил Ирине поздно вечером и очень обрадовался, когда именно она подошла к телефону.
– Слушаю, – услышал знакомый голос.
– Здравствуй, котенок, – произнес ласково в трубку.
– Это ты, Игорь, – Ирина, казалось, обрадовалась. Хорошо, что позвонил.
– Как мама? – спросил Игорь, – ей лучше?
– Да, намного. Думали, что придется ложиться в больницу, но все обошлось. Теперь она поправляется.
– А ты как? У тебя все в порядке? – допытывался он.
– Да, спасибо, все нормально.
– Ирина, – робко спросил он, – когда мы увидимся?
– Я хотела побыть у родителей до выходных. Приеду скорее всего в воскресенье.
– Если хочешь, я сам за тобой приеду. Мы могли бы куда-нибудь пойти, посидеть.
– Не знаю пока, я позвоню в субботу.
– Хорошо, буду ждать твоего звонка. Целую, котенок.
– Я тоже, – как-то рассеянно ответила Ирина и положила трубку.
Игоря задела не столько ее фраза, как тон, но он старался не думать об этом, гнал от себя плохие мысли. напоминал себе ежеминутно, что в воскресенье Ирина обещала вернуться.
На следующий день Игорь затеял в доме генеральную уборку. Бабуси не было, она ушла в Дом. Должны были хоронить Кондратьева. Игорь подумал, что так оно будет лучше, он все сделает по-своему, и никто не будет ему помогать.
Начал со своего кабинета. Долго вытирал пыль, которая все равно норовила осесть. Затем решил пропылесосить. Залез под стол. Что-то звякнуло о металлическую щетку. Стал искать и вытащил красивую овальную пуговицу. Эту пуговица была с блузки Ирины. Они отмечали первый день лета, шутили, смеялись, пили шампанское. Игорь обнимал Ирину возле стола, она в шутку сопротивлялась. От резкого движения пуговица оторвалась и закатилась куда-то. Сколько они тогда не ползали, так и не смогли найти. Ирина еще смеялась: «Пусть пуговица пропадет на счастье». Это были последние их счастливые дни, а потом был приезд Пышки, постоянные ссоры, и теперь он один разглядывает пуговицу. «Ирина обещала в воскресенье вернуться», – сказал он сам себе.
Но делать больше уже ничего не мог. Сидел на полу рядом с гудящим пылесосом, вертел в руках овальную пуговицу и вспоминал. Когда человек чего-то лишается, он начинает вспоминать. Даже если это причиняет ему мучительную боль.
Но Игорь уже погрузился в воспоминания. Первый раз, когда он увидел Ирину она показалась ему такой беззащитной. Ее подруги выглядели намного эффектнее и привлекательнее, но ему захотелось познакомиться именно с ней. Он не представлял себе тогда, что будет долго за ней ухаживать, добиваться расположения. Но и это все было. Ирина не отвергала его ухаживаний, но и не стремилась к сближению. Несколько раз у него мелькала мысль бросить все, отступиться. Но он снова встречался с Ириной и не мог заставить себя это сделать.
Некоторую роль в этом сыграл и Малышев. Его приятель. Друг, который стал соперником. В некотором отношении твердолобый, он привык всего добиваться своим трудом. И добивался. Теперь он уже майор и возглавляет отдел. С женщинами, правда, Олегу не слишком везло, к тому же угораздило влюбиться в Ирину. За все эти годы его любовь не ослабела, он предлагал и не раз Ирине выйти за него замуж. Но оно
