повезло сегодня. Ленка моя узнает — пожалеет, что опять бросила меня.
Эта новость очень меня удивила. Только вчера все было по-другому: его жена, Лена, окрыленная надеждой, что муж ее взялся за ум и будет трудиться на новом месте в поте лица, не помышляла даже покинуть семейный очаг и уехать к маме.
Прочитав в моих глазах немой вопрос, Дрюня рассказал мне немного грустную историю, как вновь превратился в холостяка.
Вчера, когда мы с ним поспешно расстались, он направился было домой. Но тут обнаружил, что после употребления той бутылки водки, которую мы с ним выпили, ему захотелось почему-то еще чуть-чуть спиртного.
Но, денег у него не было. Только ведь свинья же грязь всегда найдет, как известно. И тут навстречу друг его идет, Серега, слегка прихваченный. И более счастливый, чем Дрюня, поскольку является обладателем двух бутылок «Анапы». И безумно рад встрече с другом Дрюней. Настолько рад, что готов поделиться.
Ребята выпили литр этого недоброкачественного напитка. Тут бы им остановиться. Да где уж! Дрюня совсем не умеет останавливаться. Он сам и предложил пойти к нему домой и поискать что-нибудь такое, что не слишком в хозяйстве требуется, и чем легко, без особого сожаления можно пожертвовать.
Такой вещью Дрюне показался Ленин фен. И приятели, искренне полагая, что в наши суровые дни, когда людям порой хлеб купить не на что, фен — непозволительная роскошь и к тому же практически бесполезный предмет, быстренько обменяли его на бутылку водки, которую приятели употребили прямо на Дрюниной кухне.
Менее стойкий к спиртному Серега едва держался на ногах, и Дрюня — не бросать же друга в беде — вызвался его проводить до остановки.
В прихожке на тумбочке стоял флакончик французских духов, которыми Лена пользовалась только в исключительных случаях. Серега решил, что духи тоже непозволительная роскошь для простого человека и молча, тайком от Дрюни их приватизировал. Бедный Дрюня даже не заметил, когда это произошло.
Проводив товарища, он вернулся домой. И только тут обнаружил, что вышел провожать друга в спортивных штанах. А ключи от дома остались в брюках, которые бережливый Дрюня снял сразу, как только вошел, чтобы не заляпать.
Потоптавшись у двери, поджидая жену, которая совершенно необоснованно задерживалась, Дрюня немного рассердился. И решил, что придется открывать дверь подручными средствами, типа топора. Топор в щель никак не входил. Пьяный мой приятель разумно решил, что эту самую щель надо просто немного увеличить, и с усердием принялся отколупывать от двери кусочки древесины.
Упрямая дверь никак не хотела впускать хозяина, что его еще больше разозлило. И тогда он принялся рубить косяк. За этим невинным занятием его и застала тут же обомлевшая жена.
— Ты что делаешь?! Сдурел что ли? Ты что делаешь, спрашиваю?
До предела взвинченный супруг, продолжая яростно крошить дерево, огрызнулся:
— Шляешься непонятно где! Дверь мне надо открыть. Домой хочу.
Елена, оттолкнув его, молча открыла дверь. Счастливый Мурашов проковылял в зал, рухнул без чувств на диван и заснул. Судьба искромсанной двери его ни капельки не волновала. Уже одного этого хватило бы, чтобы рассердиться на Мурашова.
А тут еще и пропажи, которые Лена обнаружила уже утром, когда стала собираться на работу. Растолкав кое-как мужа, она поинтересовалась местонахождением духов и фена.
Еще не проспавшийся толком Дрюня решил, что лучшая форма защиты — это нападение, и несколько грубовато заявил, что ему поспать не дают.
— Тебе ж на работу вставать пора. Забыл уже, что ли? А ну, вставай, алкаш несчастный. И говори, куда подевались духи и фен?
Такой тон впечатлительному Мурашову решительно не понравился. К тому же у несчастного ужасно болела голова, и было мерзкое настроение.
Он послал жену вместе с работой куда подальше и, повернувшись на другой бок, мирно заснул.
Тут, видимо, Лена в тысячу первый раз убедилась в том, Дрюня просто не создан для семьи и мирной трудовой деятельности.
К обеду, когда Мурашов проснулся ее уже не было. Она уехала к маме, пообещав в оставленной на столе записке, что это — уже навсегда.
Так в тысячу первый раз по счету мой приятель вновь превратился в безработного холостяка. Его мама, тетя Лариса, тут же отказала ему в спонсорстве. И тогда в изворотливом Мурашовском мозгу родился совершенно гениальный, по его мнению, план.
Пока Мурашов рассказывал мне все это, он потихоньку попивал в одиночку коньяк, поскольку я решительно отказалась пить. Бутылка довольно быстро опустошалась. А коньяк, между прочим, очень хороший. Мне тоже захотелось его попробовать.
Мурашов, наверное, понял мое желание и в очередной раз предложил:
— Лельк, да наплюй ты на все дела и выпей со мной за мой успех в бизнесе. Прикинь, пара часов — и я при деньгах. Это тебе не то, что на паршивой работе за копейки вкалывать. Давай-давай, рюмашку-то одну не страшно принять. Что от этого станется? И варева своего накладывай. Пожуем, я то я что-то проголодался.
Я вздохнула и достала рюмку: не так-то просто отделаться от Дрюни. Коньяк превзошел все мои ожидания и от второй рюмки я уже не отказывалась.
А вот плов был вовсе не таким, какой я у Полины ела. Совсем не соленый почему-то, и рис непроваренный.
— Лельк, глянь, таракан.
Дрюня подцепил вилкой нечто рыжего цвета.
— Ой, ну что ты городишь? Какой таракан? Это же просто лук поджаренный.
Я вновь кинулась было искать очки, но тут же вспомнила, что лука в моем доме нет. У меня даже внутри все похолодело, как только я представила себе, как бы я Полину таким пловом угостила. Она бы меня в пух и прах разнесла, назвав опять неряхой и неумехой.
А вот Дрюню наличие неопознанного объекта в тарелке нимало не удивило. Он отодвинул его на край тарелки и вновь принялся лениво ковырять плов.
Бутылка почему-то очень быстро опустела. Так быстро, что я и распробовать-то напиток, как следует, не успела.
Разбогатевший Дрюня предложил сбегать еще. Я пожала плечами и рассмеялась. Теперь мне было легко и весело. И все было нипочем.
Дрюня испарился. А я решила пока заняться пирогом. Может быть, хоть пирог получится вкусным?
Гадкое тесто почему-то липло к рукам. Но затолкать его в скородку мне все же кое-как удалось.
Когда Мурашов вернулся с еще одной бутылкой, пирог уже сидел в духовке. Из комнаты появился Артур:
— Дядя Дрюня, а когда вы с нами в лошадки поиграете? А то Лизонька заснула, а мне скучно.
То, что Лизонька заснула средь бела дня, меня немного удивило. Я прошла в комнату и приложила ладонь ко лбу ребенка. Лоб ее был горячим. Вошедший следом за мной Дрюня посоветовал мне пока ее не трогать. А когда проснется, то дать ей жаропонижающее.
Я посчитала, что Дрюня абсолютно прав. Может быть, Лизонька просто немного перегрелась на солнышке. Я укрыла дочку пледом. Артуру, чтобы не скучал, я дала книжку-раскраску.
А мы с приятелем продолжили интересную беседу. Я пожаловалась на свою жестокую сестру, которая совершенно не может себя контролировать и из-за пустяков устраивает такие дикие сцены.
— Да, Лельк. Такая дама она у тебя суровая. Не дай Бог жену такую.
Бедному Дрюне и любая другая жена просто не по плечу. Что уж тут про Полину речь вести?
— Андрюш, ты мне про свой бизнес никак не расскажешь. Это ж безумно интересно. Так что же ты все-таки придумал? Может быть и для меня работа найдется? А то это безденежье мне тоже порядком надоело.
— Лелька, это прикол, я тебе скажу. Сколько же дураков в нашей стране! Знаешь, что я продавал?