Господи, это же было совсем недавно. А кажется, будто прошло уже очень много времени, и я уже целую вечность проживаю в каком-то кошмаре.
Вспомнив о Дрюне, я стала возвращаться к жизни. Ведь это из-за него все, из-за этого разгильдяя я попала в эту мерзкую историю! Вечно у него идиотские идеи, вечно он меня подставляет! Господи, Ольга, ведь давно пора привыкнуть к тому, что Дрюне нельзя доверять, что это человек ненадежный, легкомысленный! Вот и расхлебывай теперь!
Злость на Дрюню и на саму себя возвращала мне силы. Я поднялась и в волнении заходила по кухне. Вот что теперь делать? Права была Полина, ох как права, тысячу раз советуя мне держаться от Мурашова подальше.
Полина…
Послонявшись еще немного туда-сюда, я уже знала что делать дальше. Другого не оставалось: нужно срочно звонить Полине. Да, да, засовывать подальше свои амбиции, свои обиды, посылать к чертовой бабушке все далеко идущие планы по строению карьеры, и просто звонить сестре.
Постояв еще пару минут, покусывая губы, я резко оттолкнулась от холодильника и пошла в комнату набирать номер сестры…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
(ПОЛИНА)
На следующий вечер после нашего с Овсянниковым разговора, когда я обещала ему пока не лезть в эти наркоманские дела, мне вдруг позвонила Ольга.
Весь день я провела дома, раз уж взяла отгул, лежала в ванной, занималась гимнастикой, читала, слушала музыку, словом, приходила в себя после пережитого кошмара. Быстро приведя свою нервную систему в порядок, я позвонила Жоре Овсянникову на работу и сообщила ему, что чувствую себя вполне нормально и не нуждаюсь в его опеке.
Овсянников погрустил немного, но согласился, сказав, что будет усиленно заниматься «этим делом», имея в виду убийство Иры.
– Свидетелей уже опрашивают, – поведал он мне, – но пока никто не видел там никого из подозрительных типов. Никаких наркоманов в тот день к Ире вроде не наведывалось.
– Ладно, посмотрим, – ответила я и отключилась.
И вот вскоре после этого разговора мне и позвонила Ольга.
То, что она не совсем трезва, я определила сразу по ее голосу и его интонациям. Ольга говорила сбивчиво, постоянно хлюпала носом, а когда я услышала от нее заверения в вечной любви, то поняла, что сестричке срочно требуется моя помощь…
– Мне приехать, что ли? – сразу же спросила я, немного резковато, но давая понять, что считаю нашу ссору исчерпанной.
– Да, Поленька, пожалуйста! – просительно прохныкала Ольга. – И если тебе не трудно, захвати, пожалуйста, в магазинчике бутылочку, хотя бы самую маленькую…
– Это лишнее, – отрезала я, вешая трубку.
Интересно, что у нее там случилось? Денег совсем не осталось? Скорее всего, так, иначе она вряд ли бы позвонила, считая себя несправедливо обиженной.
Я завела мотор и поехала к Ольге. Бутылку мартини я по пути все-таки купила, но решила до поры до времени не показывать ее Ольге.
Сестра была дома. Она расхаживала по квартире в джинсовом сарафане, в котором обычно ходит на улицу, и в осенних ботинках. Последний факт меня немало удивил. Конечно, Ольга разгильдяйка страшная, и я не раз наблюдала, что она ходит по дому в обуви, особенно когда забрасывает мытье полов недели на три. Да и я в такие моменты предпочитаю не разуваться.
Вот и сегодня у Ольги дома царил такой беспорядок, что можно было испачкать ноги. Но почему она ходит именно в осенних ботинках, ведь на улице лето?
– Ольга, ты что, мерзнешь? – спросила я ее прохладным пока еще тоном, ведь отношения мы еще не выяснили.
– С чего ты взяла? – удивилась она.
– Ну, ты в осенних ботинках, как-то не по сезону…
– Ах, Поля! – воскликнула Ольга и вдруг расплакалась. – У меня такое горе, а ты про ботинки! да тут не то что в ботинках, в валенках будешь ходить! – и она затряслась, плюхнувшись в кресло.
– Подожди, подожди… – в растерянности подошла я к ней. – Оля… Что у тебя случилось?
Присев на подлокотник кресла, я обняла сестру за плечи и попробовала выяснить, в чем причина ее слез.
– Оленька, ну успокойся ты, ради бога! Я же приехала, теперь все будет хорошо, ну! Ну давай с тобой помиримся и больше никогда не обижать друг друга, да?
– Х…Хоро-шо, – всхлипывая распухшим носом, выговорила Ольга. Потом обняла меня, посмотрела мне в глаза и вдруг расплакалась еще сильнее.
– Господи, да что же это такое? – уже не на шутку испугалась я, припомнив, как несколько раз с Ольгой случалась истерика и что потом из этого выходило. Жуткие воспоминания, ни в коем случае не хочу пережить это еще раз.
Я бегом побежала в коридор, взяла свою сумку и вытащила из нее бутылку мартини. Все-таки я правильно сделала, что купила ее. У Ольги же вечно какие-то стрессы…
Быстро плеснув в стакан немного вина, я вернулась в комнату и протянула Ольге мартини. Та одним махом выпила его и, по-моему, даже не почувствовала. Только вопросительно посмотрела на меня. Я вздохнула и налила еще. После этой порции Ольгины щеки слегка зарозовели, и главное, она перестала рыдать.
– Все, – решительно сказала я, убирая бутылку. – Больше не получишь, пока не расскажешь мне, что произошло.
– Это все Мурашов… – начала Ольга, прикладывая руки к груди.
– Так я и знала! – подскочила я с места. – Сколько раз я говорила тебе, Оля, что от этого шалопая нужно держаться подальше? Во что он опять тебя втянул? Надеюсь, что ты не должна ему денег?
– Нет… Но случилось гораздо худшее.
И Ольга наконец-то рассказала мне свою историю.
– Ты дура, – констатировала я, когда сестра закончила свой рассказ и теперь сидела, уныло глядя в пол и покусывая ногти. На меня она не смотрела.
– Кто так опрометчиво себя ведет? – продолжала я вправлять сестре мозги. – Как ребенок, честное слово! Ты идешь на студию, где снимают порнуху, носишь там кофе и думаешь, что станешь звездой? Боже мой, что за наивность в тебе, Ольга?
Ольга молчала, глядя в пол.
– И почему ты стала вести себя как идиотка после того, как он показал тебе кассету? Что, в самом деле, в ней такого особенного? Каждый человек с кем-нибудь занимается любовью. На компромат это совершенно не тянет. Он просто понял, что ты глупышка, и взял тебя на пушку. А ты позволила себя запугать. И теперь ты в проигрыше. Он понял, что тебя можно шантажировать! Причем как последнюю лохушку!
– Ну что же мне было делать, Поля? – прикладывая руки к груди, взмолилась Ольга. – Я как представила, что эту запись увидят мои соседи, клиенты, бабуля…
– Вот кто-кто, а бабуля, я думаю, тебя бы поняла, – усмехнулась я. – Она в отличие от тебя человек очень разумный!
– Так что же делать-то было? – повторила Ольга.
– Что-что! Нужно было послать подальше этого Романа и сказать ему, чтобы он засунул эту кассету себе в задницу!
– Ага, так он бы и засунул! – не поверила Ольга.
– Засунул бы, не волнуйся! Стал бы он использовать такой дохлый компромат, если бы видел, что ты его не боишься. Потом нужно было сразу же звонить мне, а еще лучше прямо Жоре Овсянникову. По горячим следам можно было бы поехать и привлечь голубчика за шантаж. Тем более, что пленка существует в единственном экземпляре. Даже если бы он захотел сделать копию – в чем я очень сильно сомневаюсь, – то все равно не успел бы, если б ты сразу припрягла Жору. Можно было б даже пригрозить написать
