Быстро сделав зарядку и позавтракав (даже душ не стала принимать с утра – так было холодно), я вышла на улицу и вывела машину из гаража. Сегодня «Ниссан» был послушнее и завелся сразу.
До общежития я доехала быстро, потом поплутала между его корпусов, прошла мимо контейнеров с мусоркой, завернула в какую-то подворотню и, наконец, уперлась в здание, о котором говорил мне Максим Стариков.
Подойдя к пожилой вахтерше, которая пила чай, постоянно дуя на него, я протянула ей предусмотрительно купленную в ларьке шоколадку и вежливо улыбнулась. Бабуська тут же развернула шоколадку и стала жевать. Чай с ней пить было, конечно, намного веселее, чем просто с сахаром.
– Мне бы хотелось побеседовать с девочками, которые знали Алену Гвоздикову, – сообщила я о цели своего визита.
– Из милиции, что ль? – спросила вахтерша, отрываясь от чая.
Я не стала рисковать и врать, что я из милиции, потому что бабулька могла запросто потребовать показать удостоверение, которого у меня нет. А могла и не потребовать, кто разберет их психологию?
– Я… – черт, как всегда, не придумала заранее, кем мне назваться. Но мысль о человеческой психологии пришла мне в голову как нельзя кстати.
– Понимаете, я психолог, – представилась я, вспомнив, что именно так часто отрекомендовывалась честная Ольга. – Мы сейчас работаем над проблемой суицида среди молодежи и подростков. Проблема эта стала просто глобальной. Поэтому мне необходима беседа с теми, кто знал Алену.
Бабулька ничего не поняла из научной терминологии, зато отлично поняла, что от нее требуется.
– Поднимись на второй этаж, – сказала она мне, – постучишь в пятую комнату. Там девочка живет, Наташа Осипова. Она тебе все расскажет.
– Спасибо!
– Не за что, – ответила бабулька, поднося опять чай к губам.
Я поднялась на второй этаж и, как было велено, постучала в дверь номер пять.
– Да-да, – послышалось из-за двери.
Я вошла и увидела девушку лет двадцати с большими серыми глазами и русыми волосами, уложенными в каре. Девушка сидела за столом. Перед ней стояла тарелка с макаронами. В руках она с отвращением держала учебник русского языка.
– Вам кого? – немного удивленно спросила она.
– Простите, вы Наташа Осипова?
– Да.
– У меня к вам просьба. Извините, что отвлекаю вас от занятий. Зовут меня Полина Андреевна. Мне бы хотелось поговорить с вами об Алене Гвоздиковой.
– Да ничего! – девчонка с облегчением отложила в сторону надоевший учебник, радуясь, что хоть что- то отвлечет ее от него. – А вы кто?
Я повторила ей сказочку, рассказанную мной на вахте. В отличие от вахтерши, девушка с радостью меня поддержала.
– Да-да! Проблема суицида среди молодежи сейчас очень актуальна, – заговорила она. – мы как раз по психологии экзамен сдавали, так там даже специальный вопрос был по этой теме. Так это жутко! – девочка передернула плечами.
Я невольно забеспокоилась. Девочка наверняка шарит в психологии куда больше, чем я, и если она сейчас начнет сыпать специальными терминами, то мне крышка.
– Так чем я-то могу вам помочь? – спросила она меж тем.
– Мне бы хотелось знать, что за человек была Алена. С кем она дружила, с кем общалась… Чтобы понять, что могло привести к столь страшному концу? – объяснила я очень мягко.
– Понимаю, понимаю, – закивала девушка. – Охотно вам помогу. Только… Только я ведь ее не так хорошо знала. Мы в соседних комнатах жили.
– Алена жила одна?
– Нет, еще с одной девочкой, Оксаной.
– Они дружили?
– Да. Очень. Прямо удивительно! Алена вообще-то близко ни с кем не дружила. Но и тем не менее со всеми была в хороших отношениях. А с Оксаной они дружили очень хорошо.
– Наташенька, а не могла бы я после беседы с тобой поговорить с этой самой Оксаной?
– Ой, боюсь, что не получится!
– Почему?
– Понимаете, Оксана… Она уехала.
– А когда она вернется?
– В том-то и дело, что она насовсем уехала! Просто уехала из Тарасова и все.
– Зачем?
– Хотела в другом городе счастья поискать, как она говорила. У нее все равно никого нет – она сирота. В Тарасове ее ничего не держало.
– А институт?
– Так она собиралась переводиться.
– И куда же она уехала?
– Ой, вот этого я не знаю.
– Да, жаль, – задумчиво проговорила я. – Очень жаль. Думаю, что она могла бы мне помочь.
– Да, она Алену лучше других знала. Ну кроме Максика, разумеется. Хотя…
– Что хотя?
– Хотя мне кажется, что Алену по-настоящему не знал никто. И никогда бы не узнал до конца. Была в ней какая-то загадка.
«Да, и мне предстоит эту загадку разрешить», – подумала я.
– А она с тобой никогда не откровенничала? Например, насчет своей личной жизни.
– А чего насчет нее откровенничать? Про это все знали. Она с Максиком встречалась, замуж за него собиралась. Встречались они каждый день. Гулять ходили. Макс говорил, что как только он квартиру купит, они и поженятся. И все это было уже давно решено.
– Ну может быть, она тебе рассказывала что-то о своих чувствах? К Максиму?
– Максика она любила, это и так видно было. Он вообще-то хороший парень, конечно, только мне все время казалось, что они друг другу не пара.
– Это почему же?
– Ну, Максик – он спокойный такой, надежный, весь такой домашний. А Алена дикая.
– В каком смысле?
– В смысле… Даже не знаю, как объяснить. Дикая не то, что характер необузданный или наоборот, нелюдимый, – нет, ничего такого – просто была в ней какая-то огромная сила внутренняя. Казалось, что она может в один прекрасный день сорваться и изменить всю свою жизнь. Вот так. Она была как спящий вулкан. Вроде спит спокойно, а попробуй разбуди – не рад будешь!
– Вот как, – сказала я и подумала: интересно, помогут мне все эти детали найти убийцу Алены или нет? В том, что девушка была убита, я нисколько не сомневалась. Прав был Максим – такая не могла покончить с собой.
– Наташа, а как Алена относилась к детям? – постепенно переводила я разговор в нужное мне русло.
– О! Она не возилась с чужими малышами, но говорила, что у нее самой будет трое.
– Она хотела троих детей? – немного удивилась я. Просто мне показалось, что Алена действительно чем-то на меня похожа. А я иметь не то что троих – одного бы с трудом хотела.
– Она не хотела, она говорила об этом так, словно точно знала, что у нее их будет трое.
– А… Наташенька, скажи мне, пожалуйста, Алена не была беременна, когда погибла?
– Беременна? – Наташа очень удивилась. – Не-е-ет! Во всяком случае, я об этом впервые слышу!
– То есть она не говорила тебе об этом?
– Нет. А что, она была беременна?
– Нет, я просто подумала, может быть, причина ее самоубийства в этом? Ну, там с женихом из-за этого
