там носовой платок, но вместо этого обнаружила совсем другое. И это сразу вернуло мне хорошее расположение духа: рука моя сжимала пачку денег. Причем не вшивых рублей, а самых настоящих долларов.
Все, теперь надо немедленно их реализовать. Теперь я с голой задницей, но при деньгах. Но сперва придать себе мало-мальски приличный вид. Я завязала ветровку узлом на груди, представив, что так и было задумано. Туфли со сломанным каблуком скинула, отломала каблуки к чертовой матери, вспомнив находчивую девушку из рекламного ролика. И уверенной походкой двинулась в сторону аэропорта, делая вид, что просто прогуливаюсь. Город южный, ко всему привычный, должно прокатить.
Я поймала машину, видавший много чего на своем веку водитель никак не отреагировал на мой вид, а после того, как я протянула ему стодолларовую купюру, вообще не стал задавать никаких вопросов, а во взгляде его появилось уважение.
– Разменять есть, где? – спросила я, чтобы он не очень радовался.
Мужик сразу немного утух, поняв, что не получит все сто баксов, но все равно выскочил из машины и сказал:
– Да, вон прямо в здании аэропорта.
Я разменяла две сотни, заплатила за проезд и пошла покупать себе какую-нибудь одежду. В ближайшем ларьке были приобретеный светло-голубые джинсы, я померила их да так и не сняла и облегченно вздохнула, прикрыв свою наготу. Потом снова вернулась в здание аэропорта. Там я подошла к окошечку, купила билет на самолет на ближайший рейс и прошла в буфет. Желудок мой к тому времени уже выводил унылые восточные мелодии на разные лады, нудные, как зубная боль. Насытив его до отвала так, что он заткнулся, я прошла на посадку и через полчаса уже сидела в мягком кресле самолета, откинувшись на спинку.
Когда мы поднялись в воздух, я почувствовала, что стремительно засыпаю. Потом вспомнила, что лечу, наконец, домой, и провалилась в долгожданное забытье с улыбкой на лице..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
(ПОЛИНА)
На следующий день, не дав Овсянникову как следует прийти в себя после начала рабочего дня, я позвонила и велела срочно узнать все, что возможно, по делу проводницы. Добавив, что приеду через час.
Приехала я даже раньше. Жора сидел в своем кабинете и наглым образом пил пиво. Это в рабочее время. Вид у него был, прямо скажем, неважнецкий.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – ответил Жора. – Пивка холодненького хочешь?
– Не пью, – отрезала я. – Известия какие-нибудь есть?
– Есть, – ответил Жора. – «Спартак» продул бразильцам шесть-два.
– Да ну? – удивилась я. – Здорово! Это ты горе заливаешь?
Жора промолчал.
– А с Мариной что? – напомнила я.
– С какой Мариной? – сделал вид, что не понял, Жора.
– С Левкиной, с проводницей. Давай, говори. Это мое желание.
– Я думал, ты чего получше попросишь, а ты такое, – ответил Жора. – Ну что я могу тебе сказать? Ничего интересного. Работает проводницей три года, все было нормально. С коллегами отношения обычные. Никто вроде бы зуб на нее не имел. Из новых коллег тоже…
– Что значит из новых коллег? – перебила я Жору. – Она что, еще где-то работала?
– Так она перешла с новороссийского поезда на адлерский. Три месяца назад.
– Правда? – удивилась я.
– Да.
– Интересно, – протянула я, думая о своем. – Жор, а еще что-нибудь известно?
Жора принялся рассказывать, где и с кем жила Марина Левкина, но все это мне уже было известно от Ольги. Поэтому слушала я в полуха.
Я рассказала, что ходила на вокзал. По следам Вадика Старцева.
– Все ясно, – пренебрежительно ответил Жора. – Засветил твой Вадик бабки, скорее всего, вот его и кокнули. Ищи-свищи.
– Мне надо идти, – решительно заявила я, вскакивая с места.
– Куда ты собралась? – насторожился Жора.
– Не бойся, ничего со мной не случиться, – ответила я. – Я совсем по другому делу.
– И что, все? Ты больше ни о чем со мной не поговоришь? – загрустил Овсянников.
– Боюсь, что нет. Наговоримся еще!
Я выскочила из кабинета и побежала вниз. Сев в машину, поехала в сторону вокзала. Скоро мне этот вокзал во сне будет сниться. Господи, как бы мне найти кого-то, кто работал с Мариной? К кому бы подмазаться?
Я шагала по шпалам, не обращая внимания на то, что туфли покрываются слоем мазута. На туфли мне в этот момент было наплевать.
Я уже почти дошла до конторы, как мне на глаза попалась знакомая фигурка с большой сумкой в руках. Присмотревшись, я поняла, что это проводница Рая с новороссийского поезда. Я бросилась к ней как к родной.
– Здравствуйте, Рая!
– Здрасьте! – ответила Рая, не замедляя шагу и делая вид, что не узнает меня.
– Вы торопитесь, да? – спросила я, стараясь идти с ней в ногу, что мне плохо удавалось.
– Тороплюсь, – отрезала Рая. – Я за зарплатой приходила, теперь домой спешу.
Маленькая женщина шустро семенила вперед так, что я со своими длинными ногами никак не поспевала за ней. Она явно хотела от меня избавиться.
– Ой, мне еще сюда надо, – словно вспомнив что-то, юркнула она в вагон стоявшего рядом поезда. Я за ней.
– У меня к вам пара вопросов, – говорила я на ходу, вернее, на бегу, пока мы пробирались по длинному узкому коридору.
– Маша, ты здесь? – не слушая меня, прокричала Рая.
– Тут, – послышался голос из одного из купе. Вслед за этой репликой высунулась всклокоченная голова еще одной проводницы. – Чего тебе? – уставилась она на Раю. – Подожди там, я сейчас освобожусь.
И она опять скрылась, задвинув дверь купе. Мы с Раей остались вдвоем.
– Ну чего вам? – наконец, обратилась ко мне Рая. – Сказано же, не знаю я ничего!
– Я по другому поводу, – ответила я. – На вашем поезде ездила такая Марина Левкина, вы ее не помните?
– Ну и чего теперь? – переспросила Рая, что, видимо, должно было означать: а какое это ко мне имеет отношение?
– Вы не могли бы мне что-нибудь рассказать о ней?
– Нет, – словно шашкой рубанула Рая. – И вообще нечего по поездам ходить. А то сейчас милицию вызову! Проваливай!
«Ну, погоди, старая сучка»! – подумала я про себя. Я уже не сомневалась, что Рае что-то известно, но она не хочет говорить.
Что же делать? Надо трясти Раю, это несомненно. Но не здесь же! Нужно просто проследить.
Я спрыгнула с поезда и прошла к росшим справа от путей кустам. Притаившись в них, я приготовилась ждать. Через десять минут ужасно затекли ноги и неимоверно захотелось курить. Я достала сигареты и все же закурила. Чтобы дым не был виден, курила в кулак и чувствовала себя как на войне. Словно сидя в засаде.
Рая появилась минут через двадцать и уверенно зашагала вдоль рельсов. Я кустами за ней. Держась на приличном расстоянии я проследила, что Рая вошла в одну из трех девятиэтажек, что стояли неподалеку от железной дороги. Рая вошла в ту, где на первом этаже располагалась комиссионка. Во второй подъезд.
Не успела я дойти до него, как увидела, что Рая выходит обратно. Сумки в ее руках уже не было.
