– Я, конечно, попробую, – ответила баба Дуся. – Как всегда все мои дела откладываются.
– Это что у тебя за делишки? – спросил внучок.
– Да вот все хочу с Зинаидой Петровной поговорить по душам и все никак не получается, то одно, то другое, а надо все-таки сходить.
– Успеешь, – сказал Игорь, – будет еще время. Сейчас надо самое главное выяснить.
– Хорошо, сегодня и отправлюсь.
Утро было замечательным. Мороз немного спал и выходить на улицу было одно удовольствие. Бабуся надела свой самый красивый платок и отправилась к Кутузовой Оле. Она шла по дороге и думала, как построить ей разговор. Кто бы мог подумать, что в голове этой, на вид невзрачной, старушки сейчас вырабатывается план. Разве мы думаем об этом, когда видим вот таких «божих одуванчиков»? Нет. Бывает так, что мы жалеем их, иногда ругаем и думаем: «Что мотаются, лучше бы дома сидели». Но никто даже и предполагает, что сейчас от правильной тактики этой бабулечки может зависеть чья-то судьба.
Евдокия Тимофеевна неторопясь шла по заснеженной дороге, радуясь новому прекрасному дню и думая о том, как все в мире неправильно. Почему всегда так получается, что хорошим людям обязательно кто- нибудь хочет подстроить какую-либо пакость.
Вот живет себе девушка. Никого не обижает. Мучает ее отец своими выговорами, подозревает во всем – никакого житья нет. А потом всякий стремиться ею воспользоваться. Что за судьба? Нет бы послать мужа хорошего и доброго, чтобы берег ее, охранял от всех невзгод. Нет же. Добить надо.
А если она своего нового и вправду любит? Каково ей будет узнать, что ею просто хотели воспользоваться. Снова удар. Сможет ли она его перенести? И каково ей будет?
Бабе Дусе было искренне жаль Олю. Она уже давно для себя решила, что сама Оля не может быть виновна в смерти отца. Хоть сегодня утром Горяша и твердил ей, что Кутузова их всех обманула с тем, что провела новый год с подругой. А это много значит. Бабуся думала по-другому. Просто той не хотелось, чтобы Игорь подозревал ее. А если к тому же она встречалась со своим новым женихом, то тогда и вовсе понятно, почему она хочет это скрыть. Вот, дуреха, не понимает, что делает.
«Но ничего, – думала Евдокия Тимофеевна, – я в обиду ее не дам. И даже если она сама не захочет ничего рассказывать, мы с Горяшей другими путями все узнаем. Но Ольгу в беде не бросим».
Баба Дуся за своими размышлениями и не заметила как подошла к нужной двери. Позвонила. Оля открыла сразу, будто ждала гостей, но увидев, что это всего-навсего знакомая бабушка недовольно пожала плечами.
– Снова вы?
– Зашла проведать. А что ни ко времени я?
– Знаете, как то не очень, – смутилась Кутузова, но, видно, отказать не смела, поэтому все же пригласила пройти в квартиру.
– Я ненадолго, – сказала Евдокия Тимофеевна, – мне только узнать, как дела у тебя, опять же надо рассказать, как у Горяшки расследование идет, а потом пойду – что время то у людей отрывать.
Ольга вздохнула с облегчением. Ей явно не нравилось, что в гости к ней пожаловала эта бабулечка. Она, конечно, хорошая и добрая, да только лезет в душу. Все знать ей надо. А Оля – человек скрытный и неразговорчивый, ей совсем не хочется открывать чужому человеку душу.
Но где-то в глубине души, Оля и сама того не замечала, она все же была рада. Рада, что ее не забывают, что кому-то есть до нее дело. В последнее время ей так тяжело. И хоть появился у нее совсем недавно он, но как-то он изменился немного. Слишком торопится, что-ли. Хотя, все сразу можно было понять. Да только все хорошие мысли потом приходят. А иногда бывает так, что приходят они слишком поздно.
Ольга провела Евдокию Тимофеевну как всегда на кухню и поставила на плиту чайник.
– Ну и как там расследование? Удалось вычислить кто убил отца, – при этих словах Олю как-то передернуло, видно эти воспоминания были слишком для нее тяжелы.
– Пока нет, но у нас есть варианты. Заодно и про них поспрашиваю, если ты не возражаешь?
Оля хотела, видно, ответить отказом, но в этот момент в коридоре зазвонил телефон. Она вскочила и бросилась к нему.
– Да, – сказала Кутузова.
После этого она немного помолчала, а потом сказала еще одно слово: «Хорошо». Что было хорошо, понять было невозможно.
Оля вернулась вся какая-то в воду опущенная и расстроенная.
– Ну вот, теперь я в полном вашем распоряжении, – невесело сказала она.
– Что придти кто должен был? – полюбопытствовала бабуся.
– Да, но теперь это неважно. Никто не придет. Можем говорить, сколько нам захочется, правда, у меня голова что-то разболелась, – она, видимо, все же не хотела, чтобы Евдокия Тимофеевна оставалась надолго и решила таким образом ее об этом предупредить.
– Таблеточку выпей, цитрамончику. Полегчает, – посоветовала бабуся.
Оля лишь мотнула головой.
– Ты про Нестерова слышала что и про Григорьева? – издалека начала баба Дуся.
– Григорьев – знакомая фамилия, а первая нет. Ни разу не слышала, – призадумалась Оля, – а что их можно подозревать?
– Подозревать можно кого угодно, – ответила бабулька, – да что толку-то. Надо доказать, только потом можно говорить точно. Вот и тебя можно подозревать.
– Конечно можно. Ваш Игорь Анатольевич, поди, именно так и делает.
– Мой Горяшка, конечно, не ангел, но зря ничего говорить не будет. Просто у него работа такая – проверять все и всех. А иначе нельзя. Я вот призабыла, ты сама где новый год отмечала? – Евдокия Тимофеевна прикинулась склеротичкой.
Ольга тем не менее очень подозрительно посмотрела на нее. Видно, ей показалось странным, что они во второй раз интересуются этим.
«Ах, и Оксанка должна уже приехать, – сразу пронеслось в голове у Оли. – Очень может быть, что они у нее уже побывали и та все им рассказала. Вот так всегда. Самой большой подлянки жди от самой лучшей подруги.»
– Я так понимаю, – осторожно начала Кутузова, – что вы неспроста спрашиваете об этом. Да?
– Призабыла малость.
– Я вам тогда не точно сообщила про новый год, – видимо, решилась сказать правду Ольга. Все равно узнают. – Дело в том, что мы договорились с подругой, я к ней пришла, но потом мы поссорились и я не могла там оставаться – пошла домой.
– Дома, значит? – уточнила Евдокия Тимофеевна.
– Ага, – не очень уверенно сказала Оля, – дома. Мне не хотелось сразу говорить, но подруга приехала, наверное, так что мне все равно не скрыть этого. Но я никуда не выходила и отца не убивала.
Бабуся посмотрела на невинные глаза Оли и в который раз убедилась, что в этом она не врет – она не убивала. Да что толку, баба Дуся и так это знала. Ей бы другое узнать.
– Ну ладно, ты чего? Тебя никто и не подозревает. Просто уточнила. Не плачь. Все утрясется. Найдет Горяшка убийцу. Время пройдет. все на место встанет. Мужа еще себе найдешь хорошего, – тут бабуся пристально посмотрела на молодую женщину.
Глаза Ольги были опущены, так что понять ее реакцию было нельзя, зато платочек в руках явно задергался.
– Али есть уже жених? – решилась идти до конца баба Дуся.
– Говорите всякую ерунду, – Ольга резко встала и подошла к плите, нервно переставляя чайник на другое место. непонятно зачем.
– Ты смотри. В этих делах поосторожнее будь, – Евдокия Тимофеевна сделала небрежный вид, – ты теперь невеста видная. Тебе же наследство скоро перейдет. Хорошо, если мужики хорошие попадутся, а что как выгоду ищущие. Не промахнись. А то женится какой-нибудь жигало из-за денег, потом не оберешься с ним хлопот.
– Наверное, – Оля явно летала в облаках и фразу не слушала.
– Ты хоть как-нибудь проверяй их.
