тут Кутузова оживилась и с любопытством посмотрела на бабусю.
– О чем это вы? Проверять? А как? Расскажите мне.
– Ну я не знаю как. Ты сама должна придумать. Скажи, что бедная – богатством своим не хвались.
– Да я никому и слова про него не сказала, – лицо Оли вдруг засияло радостью.
«На самом деле, – подумала она, – я ведь никому не говорила, что у меня наследство будет. Впрочем, он начал ухаживать за мной еще до того, как убили отца. Значит, он меня любит. А я, дурочка, сомневаюсь. Просто на самом деле у него дела и он не может сегодня прийти».
– Что-то ты порозовела? – присмотрелась Евдокия Тимофеевна.
– Да так ничего, – еле сдерживая улыбку, ответила Оля. Но ее вид все равно показывал, что она просто сияет от счастья. – Я никому про наследство и словечка не сказала, – повторила Кутузова, – никто не знает.
– Да теперь, милочка, уже многие знают. Вон соседки на лавочках сидят – только об этом и трезвонят.
– Ну так это теперь. А до этого..., а впрочем, кто мог знать до смерти отца.
– А вдруг тот, кто убил?
Эти слова просто резанули слух Ольги. Они были для нее словно удар грома среди ясного дня, как ни банально это звучит.
– Вы думаете, если я правильно вас поняла, что сначала узнали про наследство, а потом его убили? – у Оли глаза стали просто огромными и пустыми. – Узнали, что наследство достанется мне, а потом убили? Нет! Не может быть, – она вдруг улыбнулась. – Как такая мысль могла придти вам в голову. Конечно, нет. И кому это надо?
– Ну я не знаю, – Евдокия Тимофеевна поправила платок, – просто подумалось. Но ведь и отрицать этого нельзя. Ты подумай на досуге.
– Да глупости все это. Зачем? Нет. Даже и думать не хочу. Давайте я вам горяченького подолью.
– Не откажусь.
Оля снова поставила чайник, потом куда-то вышла, извинившись. Потом пришла, и по ее лицу баба Дуся поняла, что та, действительно, отбросила эту мысль и не думает об этом. Оля была чересчур спокойна и улыбалась. Бабусе это не понравилось.
– А как ты думаешь, – продолжила свои вопросы Евдокия Тимофеевна, когда чай снова дымился в чашках, – как ты думаешь, за что могли убить твоего отца, если не из-за денег?
– Ну я не знаю. Сейчас ведь и по ошибке убить могут, – предположила Оля, – вон какая преступность. Быть может, хотели одного, но ошиблись и убили другого. А может по работе дела какие были. Что вы там про Григорьева спрашивали? – перевела разговор в другое русло Кутузова.
– Григорьев, как я понимаю, станет вместо твоего отца.
– Да, точно. А я мучаюсь – где слышала фамилию. Это же папин заместитель. Бывший, – поправилась Оля. – Вот он, например, тоже мог желать смерти папе.
– Желать смерти – большой грех. И не каждый человек способен на это, – со знанием дела сказала Евдокия Тимофеевна. – Одно дело подумать, оговориться и совсем другое – сознательно желать, думать об этом постоянно и уж совсем последнее – убить.
– Наверное, – не стала спорить Оля, – но ведь у вас работа такая – все выяснить. Я не хочу больше говорить об этом. Предоставляю все это вам и вашему внуку.
– Ну хорошо.
– Еще чаю? – Оля демонстративно зевнула.
– Да нет, пожалуй, не надо. Я, доченька, добра тебе желаю. Ты на меня не серчай, а подумай после моего ухода хорошенько над моими словами. Да только не ленись – подумай обязательно.
Едвокия Тимофеевна попрощалась и так ничего и не добившись вышла на улицу. Какая-то непонятная тревога теребила ей сердце. Бабуся понимала, что тревога связана с Олей, но о чем именно она – понять на могла.
Она поспешила домой – все рассказать Игорю. По дороге зашла в магазин и купила необходимые продукты. В любой ситуации бабуся не забывала про дом, про обязанности, про бытовые проблемы.
Игорь ходил по своему кабинету и с нетерпением ждал, когда появится его бабуся. Она пришла, но, к сожалению, никаких интересных новостей не принесла. А своими сомнениями Евдокия Тимофеевна не привыкла делиться. Все тревоги она оставила при себе.
«Зачем позря волновать Горяшу, – думала она, – вот сама разберусь со своими мыслями, соберу факты, докажу, а потом уже и сказать можно будет. Но не нравится мне как Оля себя чувствует. То смеется, то чуть плачет. И ничего не скажет – хоть намекнула бы. А вот нет же. Молчит как рыба. Ну что с ней такой поделаешь. Бедная, бедная девочка».
Костиков закурил трубку и понял, что надежды его не оправдались. Бабусе не удалось вытянуть из Кутузовой никакой мало-мальски полезной информации. Как все-таки тяжело работать с такими клиентами. Она наоборот должна быть заинтересована в том, чтобы быстрее нашелся убийца, а она даже говорить ничего не желает.
«Ну и дура, – подумал Игорь, – я все равно докопаюсь до всего. Ей же хуже. Сама время тянет. А время – деньги. Вот пусть потом сама и жалеет свои денежки».
ГЛАВА 14
– Ну что, посмотрел я, – говорил в Малышев в трубку телефона. – Ничего на них нет.
– Ясно, – медленно проговорил Игорь, – впрочем, этого и следовало ожидать.
– Какие соображения еще посетили твою умную головушку? – чуть ли не с издевкой спросил Олег. – По какому следу ты идешь?
– Это в двух словах не расскажешь, – невесело ответил Костиков. – Ну а вы то сами что думаете по поводу этого убийства?
– Слушай, может ты приедешь ко мне, – предложил малой, – и поговорим спокойно.
– Мне это не надо, – Игорь подумал, – если только у вас новости какие, а так зачем мне ехать? – Сопоставим все, что имеется, – не отставал Олег.
– Ладно, – наконец, сказал Игорь, – все равно пока дел нет. Приеду.
Ехать не хотелось, конечно, но Костиков подумал, что неплохо было бы узнать мнение милиции на этот счет. А то все Малышев спрашивает, а сам ничего не рассказывает. Значит, надо информацию из него выуживать. Этот разговор может быть бесполезным, а может и полезным. Там видно будет.
Игорь собрался, сказал своим, что поехал к Малому, скоро будет. Ирина собиралась в библиотеку – все ее выходные уже закончились. А бабуся поехала по своим неотложным делам.
Машина завелась не сразу. Она долго вредничала, и Игорь совсем расстроился. Видно, сегодняшний день не задался с самого утра и надо было мириться с этим. Просто его пережить. Но а с другой стороны, если не везет с утра, то к вечеру может все измениться.
Олег Павлович сидел в своем кабинете, заваленный какими-то бумагами. У него зазвонил телефон. Это с проходной звонил Костиков. Малышев решил сам выйти за ним. Проявить, так сказать, внимание.
По возвращению, он поставил электрический чайник, насыпал в чашки кофе и принялся терпеливо ждать, когда закипит вода. Костиков в это время сел на стул и принялся с любопытством рассматривать обстановку в кабинете у своего бывшего друга.
В принципе, Игорь даже и не знал, как называть его. Их дружба давно превратилась во что-то непонятное. Если бы не такие вот встречи, которые связаны с работой, то они бы, наверное, вообще не общались.
– У тебя творческий беспорядок? – спросил Игорь, глядя на стол.
– Работы – море. Куча дел и над всеми надо думать. Начальство требует, я требую – бесконечная, нескончаемая круговерть. Одно раскроешь, а тут уже два или три новых. Разве можно успеть? Это тебе хорошо. Взял одно дело и думаешь над ним. А мне приходится разрываться.
