НАТАЛЬЯ НИКОЛЬСКАЯ
УМЕРЕТЬ И НЕ ВСТАТЬ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
(ОЛЬГА)
«Боже мой, когда же наконец этот идиот издохнет?» – подумала я, имея в виду Дрюню Мурашова, безжизненно повисшего на моем плече, и тут же одернула себя, взмолившись: «Господи, прости, что это я? Чего я ему желаю? Да не про него будь сказано!»
Дрюня, почувствовавший, видимо, что я раскаялась, совершенно обнаглел.
– Дрюня! – чуть не плача обратилась я к нему в пятидесятый, наверное, раз, – ты хоть ноги-то переставлять можешь?
– М-могу! – утвердительно махнул головой Дрюня и сделал это так старательно, что уронил ее на мое плечо. Лучше бы он не махал.
Я вздохнула и, подбросив его в очередной раз, чтобы не сползал, потащила дальше.
И дернул же меня черт принять у Дрюни Мурашова приглашение на день рождения к его другу! Ведь знала же, чем это кончится!
Дрюня уверял меня, что это его чуть ли не самый лучший друг, что не пойти просто невозможно, а жена Дрюни Лена уехала в деревню, а Дрюня уже натрепался, что придет с самой красивой женщиной Тарасова, и слезно умолял меня пойти вместо нее.
Я купилась на этот пошлый трюк, с некоторым, правда, опасением, но исполнять роль жены наотрез отказалась. Дрюня и этому был рад.
Конечно же, после третьей рюмки он совершенно обо мне забыл. И вспомнил только тогда, когда «лучший друг», которого он, оказывается, видел в третий раз в жизни, чуть ли не пинками вытолкал Дрюню из своего дома, когда тот пытался залезть под юбку его жене.
Господи, как мне еще повезло, что Дрюня не предложил ему бартер!
Чуть не завязалась безобразная драка, но я героическими усилиями отстояла своего неудавшегося кавалера, еле-еле замяла скандал и потащила Мурашова домой. Вот бы он мне приболел! Говорила же мне моя мудрая сестра Полина – не водись с ним!
– Дрюня! – в очередной раз взвыла я. – Не висни на мне!
Обнаглевший Мурашов, обрадовавшись, что его несут, совершенно перестал шевелить ногами, старательно изображая пьяного, хотя я была абсолютно уверена, что стоит появиться милицейскому патрулю, как Дрюня сразу же замарширует очень четко. Такое уже бывало.
– Все! – решительно заявила я, сваливая Мурашова на лавку – мы как раз дошли до парка, – хватит! Не могу больше! Давай передохнем.
«А то передохнем!» – подумала про себя с ударением на третий слог.
Дрюня развалился на лавочке, глядя в темнеющее летнее небо, усыпанное целой кавалькадой звезд.
– Ясно завтра будет, – пробормотал он. – На пляж поедем?
– Какой пляж! Да чтоб я еще раз с тобой куда поехала? Ни за что!
– Ну и зря, – ответил Дрюня и сладко потянулся. – Эх, выпить бы! У тебя денег не осталось?
– У меня ничего не осталось! – в отчаяньи прокричала я. – Я, как дура, еще и подарок на свои деньги купила! Знала бы – сроду не покупала!
– Леля, Леля, нельзя быть такой мелочной! – укоризненно покачал головой Дрюня. – Ну что тебе, жалко подарок хорошему человеку сделать? Правда, он не такой уж хороший, – подумав, заключил Дрюня. – Даже совсем наоборот – свинья редкостная!
– Это ты свинья редкостная! Тебя на день рождения пригласили, а ты к чужой жене клеишься!
– Это не я, – возразил Дрюня, глядя на меня совершенно честными глазами. – Это она! Она меня откровенно снимала! Ну, это неудивительно – меня нельзя не хотеть.
Я обреченно закрыла глаза, слушая этот бред, потом, поняв, что Мурашов вполне может двигаться, просто притворяется, встала и сказала:
– Пошли!
– Помоги мне! – сразу же сказал Дрюня.
– Нечего тебе помогать! Ты лучше меня на ногах стоишь! Идем!
Дрюня, очень недовольный тем, что его состоянием так грубо пренебрегли, нехотя поднялся, бормоча что-то себе под нос, и заковылял за мной.
Я все-таки старалась его поддерживать, так как жутко боялась ППС-ников, но Дрюня словно нарочно старался на них нарваться.
Я тряслась от страха, мечтая поскорее дойти до дома. Я бы даже машину поймала, но денег и в самом деле не осталось. Даже на талончик.
Проходя мимо ресторанчика «Аида», я услышала развеселые звуки музыки, смех и громкие голоса.
– Свадьбу, что ли, гуляют? – сразу же оживился Дрюня.
– А тебе-то что? – подозрительно спросила я.
– Так может, кто из знакомых женится! Надо же посмотреть!
– Я думаю, раз тебя не пригласили, значит, не очень-то жаждут видеть, – заметила я.
Но у Дрюни было свое мнение на этот счет. Я уже вцепилась в него покрепче, опасаясь, что он сейчас начнет молотить в двери, требуя, чтобы его впустили как почетного гостя, как вдруг на улицу вылетели трое парней, а за ними высыпала целая толпа.
Впереди молодой белобрысый парень с красным лицом и съехавшим набок галстуком хватал за грудки второго – щупловатого парнишку в черных брюках, белой рубашке и кожаной жилетке.
Парнишка что-то говорил белобрысому, пытаясь, видимо, его урезонить. Белобрысый не внимал, лицо его становилось все краснее и краснее, а взгляд тупее и тупее.
Третий парень оттаскивал белобрысого от щуплого, и при этом что-то кричал. Толпа беспорядочно топталась на месте.
Дрюня застыл…
Я поняла, чем это может кончиться, и вцепилась в Дрюню еще сильнее, умоляюще заглядывая ему в глаза. Но он меня уже не замечал.
– От гнида… – жутким шепотом проговорил Дрюня, отталкивая меня так, что я отлетела на ближайшую клумбу, и рванул к парням.
– Ах ты сука! – услышала я отчаянный Дрюнин крик, а затем его кулак впечатался в нос белобрысому.
Брызнула кровь, и я в ужасе закрыла глаза. Дрюня продолжал вопить.
Я открыла глаза и увидела, как белобрысый, до которого туго доходило, что произошло, стоит, раскрыв рот, и чешет затылок. Постепенно он начал въезжать в ситуацию…
Двое других парней растерянно и немного испуганно переводили взгляд с Дрюни на белобрысого.
Я поняла, что сейчас моему другу может стать плохо. И точно: белобрысый, неловко качнувшись, тяжело двинулся на Дрюню. Неужели я смогу бросить его в такой момент?
Драться я не умею совершенно. И всегда ужасно этого боюсь. Но Дрюня мой друг, и хоть он мне попортил много крови за всю жизнь, и я могу костерить его сколько угодно, – но если кто-то будет на него наезжать – я однозначно буду на Дрюниной стороне. Тут мы с ним заодно намертво.
– Дрюня! – взвизгнула я и, зажмурив глаза, кинулась в самую кучу.
Я видела, как за секунду до этого белобрысый правой рукой хватил Дрюню в челюсть. Дрюня мотнул головой, но на ногах устоял. Правда, не благодаря своей хорошей физической подготовке и устойчивости, а потому, что левой рукой белобрысый крепко держал его за отвороты рубашки.
Я мчалась прямо на белобрысого, размахивая руками. Подлетев, я изо всех сил замолотила ему кулаками в живот. Это не произвело на него должного впечатления, он просто схватил меня под мышки и отшвырнул. Я больно ударилась головой и локтем о стену и стала сползать.
А вот на Дрюню это произвело более чем сильное впечатление. Он даже головой перестал дергать.
– Это ты Лельку так… – прошептал он, не веря своим глазам, и в следующую секунду кулак озверевшего Дрюни вписался белобрысому в ухо. Одновременно Дрюня двинул ему коленкой туда, куда мужчин вообще
